Еще до визита в Китай Р. Малиновский 18 апреля 1958 г., судя по архивным документам КНР, обратился к своему коллеге маршалу Пэн Дэхуаю с письмом, в котором было предложено совместно осуществить строительство длинноволновой радиостанции и радиотрансмиссионного центра, способных обеспечить связь с советским военным флотом на Тихом океане. При этом по предложению Малиновского Советский Союз брал на себя 70 % расходов по строительству, оставшиеся 30 % должна была оплатить китайская сторона. Пэн Дэхуай немедленно об этом предложении доложил Мао Цзэдуну. Предложение было крайне негативно воспринято руководством КНР, которое намеревалось осуществить строительство указанных объектов самостоятельно, о чем и было заявлено Хрущеву позднее при встрече.
Следующей темой, намеченной к обсуждению на встрече Хрущева и Мао Цзэдуна летом 1958 г., было создание совместной флотилии атомных подводных лодок.
Предварительно китайская сторона обратилась к советскому руководству с просьбой оказать помощь в создании атомных подводных лодок. Накануне визита Н.С. Хрущева на двух встречах Мао Цзэдуна с послом СССР в КНР П. Юдиным 21 и 22 июля 1958 г., последний затронул вопрос атомных подводных лодок. От лица СССР было высказано пожелание создать совместную советско-китайскую флотилию у берегов КНР.
Мао Цзэдун заявил, что «сейчас мы решили не делать атомных подводных лодок, мы отзываем свою просьбу. Но это не значит, что мы всю свою береговую линию передаем вам… Однако не надо путать, что мы делаем совместно и что вы делаете сами, а мы делаем сами. Мы всегда хотели иметь свой собственный флот».
Таким образом, Москва дала понять китайцам, что она не желает передавать технологию изготовления атомного оружия КНР, а Мао Цзэдун заявил, что не желает создания совместной флотилии и длинноволновой советской станции на своей территории.
Видимо, в связи с такой позицией Москвы Чжоу Эньлай заявил в июле 1959 г.: «Пусть себе болтают, мы сами возьмемся за дело, и, начав с азов, за восемь лет создадим атомную бомбу». Заметим, что к этому времени Китай уже далеко отошел от азов. По признанию Не Жунчжэня, успешное продвижение в исследованиях по ракетно-ядерному оружию было заторможено «большим скачком» и сопровождавшими его политическими кампаниями. Отзыв 1292 советских специалистов из КНР в 1960 г. вызвал определенное замешательство в руководстве Китая. Стало очевидно, что сроки создания своей атомной бомбы несколько отодвигаются.
В июле 1961 г. на совещании Политбюро ЦК КПК был заслушан доклад Не Жунчжэня, основой которого был проект документа «Мнение из 14 пунктов о работе исследовательских учреждений в области естественных наук в настоящее время», предлагавший пути улучшения работы в этом направлении. В том же месяце было созвано совещание работников военной промышленности. На нем разгорелась горячая дискуссия по главному пункту — следует ли и далее заниматься разработкой атомной бомбы и ракетоносителей, либо работы прекратить из-за трудного экономического положения страны. Мао Цзэдун отсутствовал на совещании, но в указаниях, переданных маршалу Не Жунчжэню, потребовал еще раз обсудить вопрос — каким курсом следует идти Китаю.
На повторном заседании было признано, что, хотя начиная с 1958 г. и были допущены серьезные пробелы в решении ряда вопросов, тем не менее, за три года имеются и достижения, в частности, КНР уже обладает своей ракетой ближнего радиуса действия, сама производит большую часть военного оборудования, в том числе необходимого для испытания атомной бомбы. Все это говорит о том, что КНР способна самостоятельно создать ядерное оружие.
Начиная с XI сессии (сентябрь 1961 г.) Советско-китайской комиссии по научно-техническому сотрудничеству, созданной еще в 1954 г., КНР заявила, что в дальнейшем основным содержанием этого сотрудничества должна стать специальная тематика. Имелись в виду вопросы, касающиеся секретных научных и технических исследований, относящихся к оборонной промышленности, ракетной технике и космическим полетам. Подобные запросы поступали от китайской стороны в 1962 и 1963 гг.
Советская сторона не могла согласиться с такими заявками, хотя, тем не менее, просьбы Китая по многим новейшим достижениям советской науки и техники по-прежнему удовлетворялись.
В августе 1962 г. Не Жунчжэнь назвал высшему руководству уже приблизительное время испытаний атомной бомбы — самое позднее 1965 год. ЦК КПК, одобряя деятельность Не Жунчжэня, принял решение о создании специального комитета под председательством премьера Чжоу Эньлая для успешного завершения работы.
В июле 1963 г. Чжоу Эньлай, внимательно следивший за тем, как идет разработка первой атомной бомбы, подчеркнул на одном из совещаний, что Китаю необходимо не только произвести испытательный ядерный взрыв, но и дальше решать вопросы производства оружия. Позднее, развивая свою мысль, он заявил, что основным направлением исследований в области ядерного оружия должны стать ракетные боеголовки, а авиационные бомбы — вспомогательными.
В течение 1963 г. китайские специалисты-ядерщики осуществили более тысячи испытаний на северо-западной базе по созданию ядерного оружия.
В мире следили за ядерными исследованиями в Китае. 23 января 1963 г. японская газета «Йомиури симбун» сообщила, что члена ЦК КПЯ Хакамаду китайские друзья известили, что скоро они испытают ядерную бомбу. В ответ на поднявшийся шум по этому поводу в зарубежной прессе министр иностранных дел Чэнь И заявил, что у КНР еще долгое время нет планов испытывать ядерное оружие. Он признал, что Китай практически завершил создание бомбы, но у страны имеются серьезные помехи, чтобы ее испытать.
Несмотря на такие заверения, 16 октября 1964 г. в 13 часов по пекинскому времени в КНР было взорвано атомное устройство. После того, как Чжоу Эньлай доложил Мао Цзэдуну об успешном испытании, «великий кормчий» потребовал тщательно проверить, действительно ли произошел атомный взрыв. Ему немедленно доложили, что огненный шар уже превратился в грибовидное облако. Вскоре поступило сообщение из Токио, в котором говорилось, что Китай, вероятно, взорвал атомную бомбу. Однако из-за того, что в то же время на западе КНР произошло землетрясение, сейсмические волны наложились друг на друга, и специалистам потребовалось перепроверять данные. Вслед за этим было принято сообщение об испытании уже из США. Вечером того же дня Мао Цзэдун, Чжоу Эньлай, Кан Шэн и другие руководители присутствовали на представлении музыкально-хореографической композиции «Алеет Восток» (в этом грандиозном шоу участвовали более 3 тыс. артистов, лидеры КНР в те годы любили крупномасштабные мероприятия, которые лишний раз должны были доказывать величие страны). Чжоу Эньлай вышел на сцену и объявил об успешном первом ядерном испытании. В 22 часа сообщение о взрыве было официально передало по китайскому радио.
В течение 1966 г., в год, когда началась пресловутая «культурная революция», были взорваны три атомные бомбы, причем последний взрыв — 27 декабря, по оценке американской Комиссии по атомной энергии, составил 300 килотонн в тротиловом эквиваленте. Сама бомба оценивалась как устройство трехфазного действия с применением природного трудноделящегося урана-238. Этот метод, как указывала комиссия, открывал возможность создания бомбы в десятки мегатонн.
