Также я обнаружил, что к буйной компании за нашим столом присоединились Тедди и Джун, что показалось мне странным, пока я не спохватился, что сам же звонил им и велел смотреть новости. Я не помнил, говорил ли им, откуда звоню, но, видимо, да, раз они тут. Они принимали меня как чемпиона, хлопали по спине.
– Я всегда знал: в тебе это есть! – заявил Тедди, и восхищение в его голосе смешалось со страхом. Как большинство университетских, он приходит в восторг от чужого непрофессионального, инфантильного поведения. Давненько он сам не выходил за рамки и теперь отчасти завидовал, отчасти радовался, что на это решился я, а не он. Джун тоже смотрела на меня как-то по-новому, словно в последнее время подозревала, что я вовсе не заслужил свою репутацию человека непредсказуемого, немного даже возмутительного – хотя бы по скромным университетским меркам.
– Это великолепно! – вскрикивала она. – Выражение лица этой утки дорогого стоит.
Но уважение, которое я только что приобрел в глазах Джун, померкло, когда Тони Конилья вернулся с танцпола, ведя красивую молодую женщину. Распря между Тони и Джун уходит корнями в прошлое. Джун даже не потрудилась скрыть презрительную гримасу. Этой осенью студенческий журнал, который она курирует, опубликовал сильную (и неподписанную) статью, обвиняющую нескольких преподавателей (указывались только их кафедры, но не имена) в сексуальном хищничестве. Один преподаватель биологии, говорилось в статье, давно уже рассматривает свои семинары как «источник потенциальных сексуальных партнеров».
– Лицо гуся! – добродушно поправил Тони. Он не удостоил ту статью ответом, ни публичным, ни частным, но его интонация давала понять, что захоти он – с такой же легкостью исправил бы каждую фразу в публикации. Галантным жестом он придвинул Мисси Блейлок стул, как бы намекая, что худший его изъян – избыток очарования. Верхняя губа девушки вспотела, под мышками расплылись влажные пятна.
– Это был гусь! – повторил Тони. – Кто еще, кроме преподавателя английского, пообещает убивать в день по утке, демонстрируя при этом в качестве образца гуся?
– Утка, гусь – нет разницы, – вступилась Мисси.
Тони вскинул руки, сдаваясь.
– Ну нет же никакой! – настаивала Мисси.
– Почему нынче никто не проверяет факты? – вопросил Тони. – Что случилось с точностью? Когда-то ее считали добродетелью. Как и честную игру.
Мисси, видимо, сочла, что эти наблюдения адресованы ей, – что и понятно, поскольку, произнося их, Тони строил ей глазки.
– Я не очень понимаю, в чем заключается честная игра по отношению к гусю, – сказала она.
– В том, чтобы называть его гусем, – как ребенку разъяснил ей Тони.
Тедди счел за благо переменить тему:
– Жаль, что Лили не с нами.
Мы все уставились на него.
– Что не так? – переспросил он всех и в особенности меня, потому что я захихикал.
– В чем тут соль? – удивилась мисс Блейлок.
– Тедди влюблен в жену Хэнка Лили, – жизнерадостно сказал Тони Конилья. – Вот и мечтает, чтобы она оказалась здесь.
Пока он договаривал, вся кровь, какая была в теле Тедди, скопилась у него в физиономии.
– А разве это не его жена? – Мисси ткнула большим пальцем в Джун.
Тони, пожав плечами, согласился, что так оно и есть.
– Но почему-то он предпочитает жену Хэнка.
Мисси подалась вперед, чтобы разглядеть Джун, но, не имея возможности сравнить ее с Лили, так и не пришла ни к какому выводу. Оглядела и всех нас, собравшихся за столом:
– Я чего-то не понимаю?
– Ох, многого, – ответила Джун.
Мисси пренебрегла ее ответом и снова обернулась к Тони.
– То есть это правда чудно как-то, что вы говорите это при ней, – пояснила она, еще раз обозначив Джун тычком большого пальца.
– Это ерунда, – попытался оправдаться Тедди. – Просто шутка! Он просто любит баламутить.
Глаза Мисси сперва сощурились, пока она обдумывала эту версию, потом расширились – она вспомнила.
– Точно! – сказала она. – Это вы все начали там, у озера.
Тони оглянулся на меня, и я предупредил:
– Скажешь «пруд», огребешь по голове кувшином.
Кувшин с маргаритой напомнил Тони, что его стакан пуст. Он налил себе и Мисси, затем подлил остальным. Маргарита закончилась как раз перед тем, как очередь дошла до Джун, но Тони этого якобы не заметил.
Моя угроза вышибить из Тони мозги пробудила некое воспоминание в Тедди, и он с энтузиазмом заявил:
– Жаль, тебя не было вчера с Хэнком и со мной.
И, не заметив, как Джун поменяла свой стакан на его, продолжил излагать в обычном своем стиле про то, как нас спихнул на обочину «камаро» Пола Рурка и как дело чуть не дошло до драки. За сутки, прошедшие с этого инцидента, Тедди привык к своей мелодраматической версии и уже считал ее истиной. Я видел, что он рассчитывает на мою поддержку.
– Ты разве там был? – спросил я невинно, просто ради того, чтобы полюбоваться выражением его лица. Он же знает меня двадцать лет, мог бы поостеречься и не втягивать меня в свои сюжеты. – Ах да! – спохватился я. – Что-то такое припоминаю.
– Большое спасибо! – поблагодарил Тедди – уязвленный, истекающий кровью. И лишившийся маргариты, как он только сейчас заметил. Теперь нам понадобится еще кувшин, но если он признает такую необходимость, ему и платить, а не хочется. И лишь когда Джун, допивая последний глоток, одарила Тедди презрительной улыбкой, я почувствовал сожаление.
– Можно раздобыть еще устриц? – спросила Мисси.
– А! – сказал Тони. – Море! – так, будто это слово означало нечто особенное, а не то, что оно обычно означает.
Мисси Блейлок встала и направилась в дамскую комнату. Тони залюбовался ее полными, округлыми бедрами.
– Я не дешевка, – напомнил он нам, – но кое-кто может мной завладеть.
– Ты именно дешевка! – грубо ответила Джун.
– Ну, пусть! – покаянно вздохнул Тони, отловил официантку и заказал еще устриц и очередной кувшин маргариты.
Глава 12
Время – позднее, чем следовало, и я зашел дальше, чем следовало, и тот момент, когда я мог применить свободную волю, вскинуть руки и крикнуть ликующей толпе «No mas», давно упущен. Вот я и решил, что такова воля народа: чтобы я до конца участвовал в празднестве.
Так было тогда. Теперь мы едем домой к Тони, мы – Тони, мисс Блейлок и Уильям Генри Деверо Младший. Втиснулись втроем на переднее сиденье принадлежащего Тони «ниссана станца». Тони и Мисси не позволили мне тихонько прикорнуть на заднем сиденье. Атосу и Арамису требовался Портос. Один за всех и все за одного на переднем сиденье, «станца» добросовестно карабкалась по темным пустынным улицам к дому Тони, спрятанному в лесу высоко в Рэйлтонских горах: за домом склон становился слишком крутым, и там уже не стали расчищать и строить. Мисси поглаживала внутреннюю сторону моего бедра, но я не придавал этому значения, потому что она более многозначительно гладила внутреннюю сторону бедра Тони и к тому же курлыкала негромко и покусывала мочку его уха. Возможно, конечности Мисси работают в унисон, правая рука вынуждена подражать левой и она не может гладить внутреннюю сторону бедра Тони левой рукой, если не будет делать то же самое правой – с моим бедром. Переднее сиденье «ниссана» рассчитано на двоих, а не на троих, и места для укромности чувств не остается.
