Дочь прищурилась на нее, потом устремила обвиняющий взгляд на меня.
– Ступай отсюда, – велел я. – А то как бы и второй глаз не подбили.
Вновь я пересчитал автомобили на подъездной дорожке – по-прежнему два. Если только миссис Рурк не пригнала их сюда поочередно, тут кого-то не хватает. Возможно, ее супруг затаился среди деревьев и ловит меня в перекрестье прицела. От такой мысли по спине к затылку поползли мурашки, хоть я и понимал, что столь драматический сценарий не выдержит бритвы Оккама. Если бы Пол Рурк решил подстрелить меня из леса, разросшегося позади моего дома, ему бы не понадобился даже один автомобиль, не говоря уж о двух, и он бы не стал приглашать на место преступления миссис Р. – разве что уже намечается третья миссис Рурк, какая-нибудь смазливая двадцатилетняя студентка с его обзорного курса английской литературы. Однако вторая миссис Р., поедающая йогурт на моей веранде, выглядела так, словно выдержит еще немало миль пробега. Даже пластмассовую ложку она облизывала зазывно, на мой взгляд.
– Они с той стороны, – крикнула она, когда мы с Джули вышли из машины. – Стратегию обдумывают.
– На здоровье, – ответил я.
Никакая стратегия не поможет против такого мужчины, как я, если только она не опирается на теорию хаоса. Я вернулся в машину и нажал кнопку на пульте от гаража, чтобы Джули с чемоданом могла попасть в дом.
«Они» оказались Полом Рурком и Гербертом Шонбергом, который, значит, не шутя вздумал до вечера выследить меня. Они вышли из-за угла дома, головы склонены, руки в карманах. Герберт настойчиво что-то ввинчивал своему спутнику, а тот вроде бы ни туда ни сюда. Странная парочка. Обычно Герберт и Рурк друг в друге не нуждаются, но времена сейчас необычные.
Герберт изо всех сил изобразил, как рад меня видеть, подбежал, протянул руку.
– Мы тут прогулялись в ваших лесах, Хэнк! Надеюсь, вы не против.
Он героически сопел, коротышка с большим брюхом, отвыкший от физических упражнений. Рурк, я отметил, вовсе не запыхался.
– Загнать вас в угол не так-то просто, – продолжал Герберт после рукопожатия. Тон игривый – мол, дурных чувств из-за моей манеры ускользать он не питает.
– Вы пока не загнали меня в угол, Герберт, – сказал я. – Не вы припарковались за мной, а я за вами.
Пол Рурк, который знал меня гораздо лучше, чем Герберт, и потому догадывался, что я вовсе не загнан в угол, не пытался изображать радость от встречи. Пока мы с Гербертом пожимали друг другу руки, Пол свои даже из карманов не вынул, зато проводил взглядом удаляющуюся в гараж Джули. Вроде бы не пытался рассмотреть, что прячется за темными очками, и угадать, почему моя дочь явилась с чемоданом. Однако этот взгляд подметил не только отец молодой женщины, но и вторая миссис Р., уронившая пластмассовую ложечку в опустевший стаканчик из-под йогурта.
– Чего? – обернулся к ней Рурк.
– Ничего.
Рурк фыркнул, давая понять: из этого источника он ничего, кроме «ничего», и не ждал.
Пока что он словно и не заметил моего присутствия, не смотрел на меня – тем лучше. Многие годы, с тех пор как он швырнул меня об стену на кафедральном Рождестве, мы избегали открытого конфликта, уклоняясь от прямого разговора. Если бы мы встретились на боксерском ринге, Рурк уступил бы мне весь периметр – пусть трус-легковес вытанцовывает, бегает, прижимается к канатам сколько угодно. У него нет ни малейшего желания, демонстрирует всегда Пол, гоняться за мной, избыточная подвижность неуместна для тяжеловеса. Но если мне достанет глупости сунуться в центр ринга, он быстро со мной разделается. Как и в прошлый раз. Такова его публичная позиция. И ее Пол поддерживает хитроумными оскорблениями, многозначительными ухмылками, изредка – провокациями. Подозреваю, этот похотливый взгляд вслед моей дочери – как раз провокация.
Я не трус, но могу играть эту роль. Я полностью сосредоточился на Герберте и улыбнулся ему дружески-дружески. Его я побью, даже если одну руку мне привязать за спиной.
– Мы рассчитываем, что вы уделите нам полчаса, Хэнк. Поли предложил собраться в его доме, если там удобнее.
– Не-а, – сказал я. – Тут приятнее.
Рурк поиграл желваками, но и только. У меня хороший длинный удар. Иногда удается пригвоздить Рурка даже из угла ринга, сидя на канатах.
– Лили дома? – спросил Герберт.
Видимо, на прогулке в лесу его подготовили, в том числе он заучил имя моей жены.
– То есть Лила? – переспросил я.
Герберт в тревоге оглянулся на Рурка, тот вздохнул.
– Шучу, – сказал я. – Некоторые люди так ее называют.
– Разговор строго приватный, – предупредил Герберт, восстановив душевное равновесие.
– Можно мне войти? – спросила вторая миссис Р., голос ее следовал за нами по пятам в дом.
– Пусть пока поболтает с вашей дочерью? – предложил Герберт.
– Проведут пижамную вечеринку, – подхватил Рурк.
– Джули не очень в настроении, – ответил я.
Оккам нетерпеливо скулил за кухонной дверью, вне себя от счастья: гости! Знай я наверняка, что он ткнет носом в пах именно Рурка, я бы его выпустил, но такой уверенности нет, поэтому я придержал пса за ошейник, давая всем пройти, а затем выпустил его побегать. Вторую миссис Р. я тоже впустил в дом, прежде чем Оккам взлетел на веранду и ткнул носом в пах ее. Она тут же устроилась на кушетке, задрала ноги на журнальный столик и завладела пультом от телевизора.
– Все верно, – сказала она, устраиваясь поудобнее и не глядя на меня. – Тут приятнее.
Я провел Герберта и Пола Рурка в комнату, которую использую как кабинет, закрыл за нами дверь и расчистил пару стульев, чтобы им было где сесть.
– Брак, – высказался Рурк – возможно, в связи с последней репликой миссис Р., – это яйцедавилка, и больше ничего.
– Ты говоришь так лишь потому, что моя жена сейчас этого не слышит, – прокомментировал я.
– Думаешь?
– Ты, конечно, ого-го, – сказал я, – но не настолько.
Герберт, похоже, утомился от нашей пустой болтовни.
– Хэнк, – заговорил он, – вы человек довольно сообразительный, так что, полагаю, вы уже вычислили, что надвигается говношторм…
Он выдержал паузу, то ли чтобы я усвоил сказанное, то ли проверяя мою реакцию. Не знаю, как бы обошелся с таким вступлением Уильям Оккам. Разумеется, это очевидная попытка польстить. Герберт признает меня сообразительным или, по крайней мере, «довольно сообразительным» – по своей занудной шкале. Он также понимает, что мой уровень интеллекта едва ли имеет отношение к делу: впитывать слухи вполне способны и дураки.
– Я слышал про надвигающийся шторм, – не стал скрывать я.
Любопытно и слегка забавно: и Дикки Поуп, и профсоюз, против которого он борется, прибегают (видимо, независимо друг от друга) к одной и той же метафоре.
