– Профессор Деверо! – тревожно произнес он. – Я не видел, что вы там сидите.
Он был ошеломлен моим внезапным появлением. Обхватил руками голую грудь, словно кто-то шепнул ему на ухо, что на улице вообще-то прохладно. Ему бы хотелось знать, а с похмелья он никак не мог сообразить, какую власть я имею над ним в данных обстоятельствах. Я наделен правом выставлять ему оценки за сочинения и утверждать эти оценки вопреки его протестам, так, может, у меня и иная какая власть над ним есть? Я прямо-таки слышал, как скрипят колесики в его медлительном мозгу. Я застал его с членом в руке, средь бела дня мочащимся на чужой автомобиль. С другой стороны, мы же не в кампусе, на эту территорию моя юрисдикция не распространяется. И какого черта профессор Деверо вообще сюда явился? Вот что он хотел бы знать. Пытался придумать, как бы задать вопрос.
– Занятно, – сказал я, потому что мне и правда это казалось занятным, – почему нужно повернуть бейсболку козырьком назад, чтобы мочиться вперед?
Бобо обмозговывал этот вопрос с такой серьезностью, словно я попросил его объяснить исчезновение шута после третьего акта «Короля Лира».
– Да не, – пробормотал он наконец, не слишком уверенно, на мой вкус.
– Необходимая предосторожность? – уточнил я, еще больше его запутав, – он даже согласился с моим предположением. – Хорошего дня, Бобо, – попрощался я.
– И вам, профессор Деверо.
Квартира Мег располагалась на втором этаже, мы столкнулись на лестнице. Волосы у нее были влажные, и в обычных обстоятельствах я бы счел эту интимную подробность привлекательной, однако нынче Мег не вызывала у меня иных чувств, кроме недоверия.
– Это вы позвонили мне четверть часа назад и трусливо повесили трубку? – требовательно спросила она. Похоже, на этой лестничной площадке я – не единственный, кто страдает от кризиса доверия.
– Не ожидал услышать ваш голос, – пояснил я.
– Поверить не могу, что он дал вам мой номер. Должно быть, забыл, что мы знакомы.
– Должно быть, так.
Оба мы одновременно почувствовали, как глупо выглядим, общаясь на площадке, от которой отходит сумрачный коридор.
– Послушайте, – сказала Мег, избегая смотреть мне в глаза, – мне так кажется, он решил остаться тут. А мне позарез нужно, чтобы он съехал, понимаете?
– Дайте ему час, и он уедет, – пообещал я.
– Он очень милый, но я ведь и с Джули дружу.
– Верно.
– Не то чтобы секс так уж много значил, – продолжала она. – Обман – вот что меня смущает.
– Вполне вас понимаю.
– Ну что ж, дверь не заперта, – завершила она, развернувшись и устремляясь вниз по ступенькам. Но внезапно остановилась, словно тут-то ее и осенило: – Вы здорово разозлились, правда?
– Наверное, для меня секс значит больше, – ответил я. Чего я не сказал, так это как я рад, что не решился разделить с ней тот персик.
Но она, похоже, поняла и без слов.
– Вы в точности мой старик, – сказала она, покачав головой. – Только что не пьете.
И ушла.
Квартира Мег – во всяком случае, гостиная – была обставлена с типичным студенческим шиком, так, словно девушка еще не выбрала, читать она предпочитает или выпивать. Повсюду наполовину сгоревшие свечи, разноцветный воск стекает по горлышкам винных и ликерных бутылок. Примерно две тонны книг навалено на доски, установленные на цементных блоках. Окинув взглядом корешки, я убедился, что любимые авторы Мег по большей части тоже не могли решить, что им надо – писать или пить. Ее экземпляр Уильяма Генри Деверо Младшего (забавно, как он всякий раз бросается мне в глаза на чужих полках) зажат между Фредериком Эксли и Скоттом Фицджеральдом.
Обнаружив Рассела крепко спящим среди сбившихся комом простыней Мег, я принялся пинать ногой кровать, пока не разбудил его. При виде меня он изумился еще больше, чем Бобо. Настолько изумился, что поозирался по сторонам, проверяя, где находится. Достаточно странно было бы проснуться в собственной кровати и увидеть перед собой тестя, но в спальне Мег Квигли, когда он лежит в ее постели, мое присутствие невозможно осмыслить.
– Вот видишь, про это я и говорил вчера, – напомнил я. – Никто не рассказывает все как есть.
Теперь-то уж я несомненно ощущал гнев, и я бы хотел назвать его праведным гневом, вот только непросто распалиться праведным гневом против человека, чьи трусы ты натянул на себя.
– Одевайся! – велел я. – Но сначала прими душ.
Рассел не спешил выполнять приказ, хотя мои указания были вполне ясны и просты.
– Вы бы вышли, – попросил он наконец. – Тогда я встану.
Невероятно.
– Страдаешь от застенчивости, Рассел?
Он уселся в кровати, подтянул простыни до пояса.
– Это ничего не значит, Хэнк. Мег ничего не значит для меня.
Я кивнул: дескать, понял.
– По крайней мере, в этом ваши показания совпадают. Она только что заверила меня, что и ты для нее ничего не значишь.
Рассела это, кажется, немного задело, но он поспешил скрыть обиду:
– Это просто…
– Что-то вроде системы поддержки, – подсказал я, вспоминая, как Джули объясняла, зачем часами висит на телефоне в выходные. – Не стоит разыгрывать из себя одинокого рейнджера, когда тебе плохо.
Он прищурился, гадая, не новое ли это издевательство с моей стороны, – такой разговор в духе нью-эйджа и ток-шоу.
– Странный у вас вид, – сказал он наконец.
– В каком смысле?
– Неистовый, – тревожно пояснил он. – Как будто готовы убить кого-то, если сочтете, что он это заслужил.
– Одевайся, Рассел, – повторил я. – Сначала в душ. Потом оденься. Потом собери все, что может понадобится в Атланте, – на неделю или немного дольше.
Я ушел в гостиную, чтобы не мешать Расселу. Помещение крошечное, стены тонкие, и невольно я слышал мощную посткоитальную струю, бьющую в унитаз. Что ж, такова справедливость. Я дразнил Рассела, теперь он дразнит меня. Сначала Бобо, теперь он.
Я сверился с часами, прикидывая, сколько времени займет поездка в аэропорт и обратно. Много всего надо успеть до семинара, который начнется в два. Я позвонил на кафедру, чтобы попросить Рейчел организовать мне встречу с деканом, но вместо Рейчел наткнулся на автоответчик. Поверить невозможно: она послушалась и, как я и велел, взяла отгул. Значит, все придется делать самому. Хорошо хоть, набрав номер декана, я услышал в трубке голос Марджори, а не Джейкоба.
– Мне нужно увидеться с ним ближе к концу дня, – сообщил я.
– Насколько я понимаю, он хочет поговорить с тобой прямо сейчас, – проинформировала меня Марджори.
– Нет, пока я не хочу говорить с ним! – возразил я, но на том конце раздался какой-то приглушенный звук, а затем трубку взял Джейкоб.
