Впрочем, спустя какое-то время мы все же смогли оторваться друг от друга, раскинувшись на влажном от пота ложе.
– Иди в душ. – Алиса зевнула, прикрыла рот ладошкой, после чего лениво перевернулась на бок. – Через час занятия.
Я ласково погладил ее длинные черные волосы и ничего не ответил.
– Вставай, – девушка еще раз зевнула. – Хватит на меня пялиться.
– Люблю тебя.
– Я тебя тоже. В душ иди.
– Иду, иду…
За прошедшие с начала обучения месяцы многое изменилось – командование мало-помалу восстановило хронологию начала конфликта, подсчитало потери, оценило общий расклад сил и занялось разработкой максимально эффективной тактики ведения боевых действий. Увы, но здесь наши успехи были достаточно скромными – хотя на линии фронта установился определенный паритет, враг все еще обладал значительным стратегическим преимуществом.
– Активная фаза практически завершена, – в голосе читавшего оперативную сводку майора слышалось полное безразличие ко всему происходящему. – Теперь нас ждет долгая позиционная игра, основной целью которой станет взаимное истощение ресурсов и производственных мощностей. Согласно данным разведки, уже сейчас на планете не осталось ни одного завода, способного синтезировать антиматерию. Кроме того, можно констатировать тотальное уничтожение авиатехники. Что же касается работы с гравитацией…
С каждым днем я все отчетливее понимал, насколько важным для страны делом занимаются разведчики. Крутившиеся вокруг планеты спутники были уничтожены в самом начале войны, чудом уцелевшие самолеты и флаеры больше не рисковали подниматься над землей, поэтому единственным источником актуальной информации оставались рапорты действовавших по другую сторону границы агентов. Если же учесть тот факт, что средства противовоздушной обороны уверенно перехватывали отдельные ракеты, ресурсов для массированного удара у нас больше не было, а стоявшие на линии фронта орудия имели весьма ограниченный радиус действия, то реальный ущерб расположенным в тылах неприятеля заводам и военным базам могли нанести только диверсанты.
Странный, но все же укладывающийся в рамки базовой логики результат затянувшегося противостояния.
– Мы должны приспособиться к новой реальности, – продолжал вещать майор. – Нас отбросили в прошлое и теперь нам следует в полной мере использовать опыт предков. Скрытые операции, уничтожение ключевых объектов инфраструктуры…
Практические упражнения были намного интереснее. Вместе с другими курсантами я бегал кроссы, часами мок под дождем, расстреливал мишени, тренировался ставить мины и пользоваться новейшими сканерами, а также изучал основы рукопашного боя, ориентированного на использование различных подручных средств – от валявшихся под ногами булыжников до снайперских винтовок и гранат. Какие-то из этих дисциплин были хорошо мне знакомы по учебному центру, какие-то оказались совершенно неизвестными, но главный вектор всегда оставался одним и тем же – нас учили выживать и убивать.
– Если на задании пришлось драться, это значит, что ошибка уже допущена, – в начале каждого занятия повторял тощий белобрысый капитан, с подчеркнутым отвращением рассматривая нашу группу. – Поэтому здесь мы отрабатываем варианты ее исправления. Курсант Михельсон, как нужно исправлять ошибки?
– Быстро, тихо и незаметно, господин капитан!
– Хорошо. Надеюсь, за эти два дня вы не успели ничего забыть. Разбиться на пары!
Учеба продолжалась. Жизнь шла своим чередом. Но в один прекрасный день все изменилось.
Окончательно и бесповоротно.
– Здравствуйте, Алекс, – вызвавший меня прямо с лекции Дюпри отрывисто кивнул, а затем махнул рукой, указывая в сторону ближайшего стула: – Прошу вас.
Я сдержанно ответил на приветствие, сел и внимательно уставился на куратора, гадая, ради чего потребовалось нарушать продуманный до минуты учебный график. Что-то наверняка случилось либо должно было случиться в самом ближайшем будущем, но что конкретно? Взыскание? Поощрение? Или…
– Через два дня вы отправляетесь на задание.
По моей спине растекся неприятный липкий холодок. Сердце испуганно вздрогнуло, проваливаясь в наполненную страхом бездну.
– Простите… да… так точно, господин Дюпри.
– Понимаю ваши чувства. Не стесняйтесь, задавайте вопросы.
Я глубоко вздохнул, тщетно пытаясь сконцентрироваться.
Спрашивать? А о чем нужно спрашивать? Почему так рано? Почему выбрали меня? Задание…
– Господин Дюпри, что именно мне предстоит сделать?
– Пересечь линию фронта. Доставить ядерный заряд в тыл противника. Разместить его в непосредственной близости от выбранного стратегического объекта. Вернуться назад.
Каждое слово куратора звучало ударом молотка, загоняющего очередной гвоздь в крышку гроба. Но я сам выбрал свою судьбу и помнил об этом.
– Почему именно сейчас? Мне казалось, что у нас еще есть время.
– В ближайшие дни по вражеским позициям будет нанесен массированный ядерный удар. Это облегчит вам задачу.
– Я пойду один?
– Пойдут четырнадцать человек из вашей группы.
После этих слов мне стало гораздо легче. А затем я вспомнил про Алису и опять встревожился:
– Господин Дюпри, скажите, курсант Бьянки…
– Не беспокойтесь, – собеседник очень хорошо понял мои опасения. – У нас есть прямые директивы касательно семейных пар. Ваша девушка останется здесь, в полной безопасности.
– Спасибо.
– Не за что. Повторюсь, это общие директивы командования. Государство заинтересовано в том, чтобы вы сконцентрировались на поставленной задаче, успешно ее выполнили, а потом вернулись на родину и воссоединились со своей семьей.
– Так точно, господин Дюпри. Уже известно, куда меня отправят?
– Шестой или седьмой сектор. Точная информация будет только через сутки.
– Так точно.
Догадавшись, что новых вопросов не последует, куратор встал из-за стола:
– На ближайшие два дня вы освобождены от занятий. Рекомендую как следует отдохнуть и поговорить с психологом. Если решите узнать что-либо еще – можете обращаться ко мне в любое время.
– Спасибо, господин Дюпри.
Оказавшись на улице, я добрых четверть часа стоял на одном месте и рассматривал облака, не совсем понимая, что нужно делать дальше. Но в конце концов все же собрался с мыслями и ушел домой.
Следующие сутки запомнились мне только в виде неясных обрывков. Долгий разговор с Алисой, высокопарные наставления майора, прогулки вокруг казарм – все это смешалось в большое размазанное пятно, отлично характеризовавшее общее состояние моего шокированного рассудка. Впрочем, навестить психолога я так и не решился, предпочтя разбираться с имеющимися проблемами в одиночку.
