– Внимание. Всему личному составу явиться на построение. Трехминутная готовность.
Сон отодвинулся на неопределенный срок. Шепча себе под нос ругательства, я кое-как растерся, надел чистую форму и выбежал из комнаты. После чего вспомнил об оставшейся на кровати винтовке.
– Да чтоб тебя…
Собравшихся перед командным бункером людей оказалось достаточно много. Техники, водители, два десятка успевших вернуться с задания разведчиков, пехотинцы из отряда поддержки – все мы выстроились на небольшой бетонной площадке, тревожно перешептываясь и гадая о том, что случилось. До моих ушей донеслось несколько откровенно идиотских предположений, но тут к нам вышел Питерс.
Шепотки мгновенно стихли.
Полковник обвел замерший строй тяжелым взглядом, а потом начал говорить:
– Полчаса назад на территории нашей страны были взорваны несколько ядерных зарядов малой мощности. Одна из бомб уничтожила дамбу к северу от Спарты. После обрушения плотины вниз сошел селевой поток. Центральная часть города разрушена, от нас требуется помощь в расчистке завалов. Чтобы через десять минут здесь никого не было. Все ясно?
Обманчиво-спокойный тон командира не позволил мне сразу и до конца осознать суть происходящего. Но когда замершие рядом люди начали разбегаться по сторонам, а закончивший речь полковник скрылся в своем бункере, понимание все же возникло.
Момент, о котором лично я старался никогда не думать, пришел. Где-то далеко, за сотни километров от линии фронта, к небу поднялись новые огненные грибы. На побережье, в глубине континента, в предгорьях и на равнине – везде.
И случилось это благодаря одному-единственному человеку.
– Локи! Быстрее!
Чувствуя противную слабость в ногах и расползающийся по спине холодок, я обернулся к позвавшему меня Гладкову.
Тот энергично махнул рукой, а затем бросился в сторону ближайшего ангара.
– Быстрее!
Внутрь небольшого вездехода набилось человек двадцать. Свободных мест не осталось, несколько человек были вынуждены стоять в проходе, но жаловаться никто из них не спешил – попав в относительно неформальную обстановку, солдаты мгновенно переключились на обсуждение прозвучавшей новости.
– Как думаете, что там было на самом деле?
– Диверсия.
– Наверное, мексы выжгли один из защитных секторов, пустили ракеты…
– Какие еще ракеты? Противоракетный контур в районе Спарты проходит.
– Вот его и раздолбали.
– Взорвали плотину, если ты забыл. Причем тут контур?
– Говорю же, диверсия.
– Интересно, в городе живые остались?
– Конечно остались, это же просто наводнение.
– Если…
Я вспомнил о живущей в моей квартире Анне и крепче стиснул зажатую между коленями винтовку.
Дамба находилась слишком далеко. Спрятанный возле нее заряд был слишком мал для того, чтобы нанести городу хоть сколько-нибудь значительный урон. А вот собранная за плотиной вода…
Раньше мне казалось, что она не представляет из себя реальной опасности. Сейчас все изменилось.
– Думаешь о жене? – угадал мои мысли сидевший рядом Гладков. – Не переживай, вряд ли там что-то серьезное.
– Надеюсь…
В груди шевельнулось неприятное чувство – как будто рядом только что случилось нечто страшное, но подтверждения этому до сих пор нет и ты всеми силами пытаешься отдалить момент истины. Уговариваешь себя, доказываешь, что ничего подобного не могло произойти, но в глубине души осознаешь, что катастрофа лишь разрастается и обратной дороги уже не существует.
– Дерьмо…
Тревога усиливалась. Время тянулось слишком медленно. В какой-то момент мне захотелось встать со своего места и приказать водителю ехать быстрее, но я все-таки сдержался. Прикрыл глаза, стиснул зубы и начал представлять клубящиеся в утреннем небе облака. Легкие, розовато-желтые…
– Поймал новости, – донесся до меня чей-то взволнованный голос. – Ядерные взрывы в тринадцати городах. Мексы выдвинули новый ультиматум!
– Вот дерьмо.
– Твари…
– И что теперь будет?
На задворках моего сознания проскользнула неожиданно холодная и трезвая мысль о том, что лидер все-таки решился пойти ва-банк и сделал это с максимальной эффективностью. Удар по линии фронта, удар по глубокому тылу, ультиматум – все это наверняка оказалось чересчур большим потрясением для ничего не ожидающих и привыкших к вялотекущему конфликту политиков. Скорее всего, взорванная в столице бомба должна была стать завершающей точкой. Но даже сейчас, без нее…
Ощущение неминуемой катастрофы сменилось внезапным шоком от понимания своей роли в текущих событиях. Взрывов было ровно тринадцать – именно такое количество зарядов я доставил к цели за прошедшие годы. Значит, других людей, участвовавших в проекте, попросту не существовало. И вся ответственность действительно лежала только на мне.
Перед внутренним взором ни с того ни с сего возникла улыбающаяся Анна.
– Черт.
– Уже подъезжаем, – Гладков сочувственно хлопнул меня по плечу. – Расслабься, все будет хорошо.
– Обязательно…
Вездеход неожиданно притормозил и накренился. Двери распахнулись.
– Машину на разбор завалов, – донесся снаружи чей-то голос. – Нужно оттащить вон ту плиту. Людей… люди пусть помогают. Разворачивайся!
Я выбрался из кабины, оглянулся по сторонам – и с трудом узнал одну из площадей Спарты.
На мокрой и грязной мостовой валялись обломки камней, мусор, а также несколько ободранных веток. Рядом лежал поваленный металлический забор, чуть дальше виднелось частично разрушенное здание. По улице бродили люди – мокрые, испуганные и недоумевающие.
Убедившись, что ничего страшного вокруг не происходит, я обошел вездеход, глянул туда, где находился мой собственный дом, но так и не смог увидеть его крышу.
На месте приметной красноватой панели зияла пустота.
– Локи, стой! Ты куда?
– Не мешай, – я отмахнулся от Гладкова, перекинул винтовку за спину и ускорил шаг. – Не мешай…
– Локи, мы должны…
Мимо проехал грузовик, окативший меня брызгами грязной воды. На соседней улице взвыла полицейская сирена. А затем где-то совсем неподалеку раздался жизнерадостный детский смех.
Чуждый всему происходящему звук вынудил меня чертыхнуться и перейти на бег.
– Локи!
Площадь осталась где-то за спиной. Я добежал до расположенного в сотне метров от нее перекрестка, свернул на ведущую к реке улицу, каким-то чудом разминулся с выехавшей навстречу машиной…
Полковник сказал чистую правду – центральным кварталам города досталось больше всего. У меня перед глазами промелькнул обрушившийся торговый комплекс, его сменила покосившаяся многоэтажка, а еще через несколько мгновений взгляду открылось беспорядочное нагромождение строительных плит и вырванное с корнем дерево, напрочь перегородившее дорогу.
