До объявления тревоги оставалось примерно десять минут. За это время нужно было уйти как можно дальше от базы, найти убежище и спрятаться. Вот только где конкретно?
Бежать в сторону Полосы не имело смысла – именно там меня стали бы искать в самую первую очередь. Расположенные к северу холмы выглядели идеальным, но чересчур очевидным убежищем. По большому счету, мне оставалось только одно – идти на юг, в сторону грибных рощ и дороги.
К сожалению, воспроизвести эту нехитрую логическую цепочку смог бы даже ребенок.
Я в очередной раз споткнулся, еле удержал равновесие, после чего замедлил ход. А еще через минуту, приняв окончательное решение, сверился с компасом и повернул к северо-западу.
Идти сквозь кромешный мрак, каждую секунду рискуя наткнуться на камень или упасть в расщелину, было неприятно – чтобы оставаться на ногах, мне приходилось делать очень плавные скользящие шаги, все время балансировать и поддерживать должный уровень концентрации. Разумеется, опыт такого рода прогулок у меня имелся и я не видел ничего страшного в том, чтобы совершить еще один подобный рейд, однако необходимость двигаться с максимально возможной скоростью весьма осложняла задачу.
Спустя несколько минут я все-таки зацепился за какой-то булыжник, упав на колени и расцарапав ладони. А потом сделал это еще раз.
– Черт!
За спиной по-прежнему царило спокойствие – никто не включал сирену, никто не пытался запускать в небо осветительные ракеты, никто не мчался по ночной равнине на вездеходах.
Я чуть-чуть сбавил темп, а еще через полчаса, догадавшись, что погони уже не будет, остановился – из-за отсутствия реакции на мой побег, план снова требовал корректировок.
Спрашивается, какой резон прятаться и терять драгоценное время, если дорога к дому свободна?
– Так…
Хотя в данный момент собственные рассуждения о засевших вокруг базы снайперах казались мне откровенно идиотскими, терять бдительность и забывать о местной службе безопасности все равно было рано. Следовало увеличивать имеющееся преимущество, покидать зону тотального контроля и выходить на Полосу.
– Запад… хорошо.
Началась монотонная гонка, в которой основным моим противником являлось расстояние – пятнадцать километров заполненной дождем темноты. Я считал минуты и шаги, время от времени посматривал на браслет, вспоминал карту…
Сразу после полуночи скорость пришлось сбросить чуть ли не до ноля – согласно моим прикидкам, цепочка заградительных постов находилась совсем рядом. Затем сквозь дождь проступили тусклые огоньки, а последние сомнения исчезли – впереди располагались переброшенные к фронту тыловики.
К сожалению, установленные на армейских вездеходах сканеры вкупе с инфракрасной подсветкой обеспечивали врагам чересчур явное преимущество – добраться до леса незамеченным было крайне сложно.
Скрытность здесь только вредила. Зато самая обычная наглость могла решить все проблемы.
Устроившись в сотне метров от неровной цепочки подсвеченных габаритными огнями вездеходов, я около тридцати минут следил за ними, просчитывая закономерности в передвижениях редких часовых и отрабатывая свой собственный маршрут. А потом, сделав вывод, что общая тревога до сих пор не объявлена и гуляющие вокруг техники люди просто отбывают номер, двинулся вперед.
Расслышав мои шаги, опершийся на борт машины солдат вздрогнул, нервно оглянулся, после чего встал навытяжку и замер. Как на параде.
– Вольно, – разрешил я, останавливаясь рядом с ним. – Лейтенант Фишер, фронтовая разведка. Кто на этом участке главный?
– Капитан Людвиг, господин лейтенант!
– Он здесь?
Часовой замялся, покосился на вездеход, глубоко вздохнул…
– Понятно. Спит?
– Так точно, господин лейтенант.
Я поморщился, сделал вид, что обдумываю его слова, а затем предложил:
– Мне нужно пройти через ваш сектор. Если ты можешь это устроить, будить капитана не обязательно. Только думай быстрее, у меня срочный рейд.
– Конечно, – солдат радостно кивнул и тут же сделал приглашающий жест: – Следуйте за мной!
Когда мы вышли на открытое пространство, сзади раздался неясный скрежет, а потом сердитый окрик:
– Джек, куда ты прешься? И кто это с тобой?
– Не ори, – мгновенно отреагировал часовой. – Это из разведки.
– Из разведки? А документы у него есть?
– Мы не берем на задание документы, – сообщил я, расстегивая плащ. – Знаки различия устроят?
– Ну…
– Да пошел ты в задницу, Аксель, – неожиданно вспылил мой проводник. – Хочешь, чтобы капитан проснулся? Закрой люк и не порти мне жизнь!
– Ладно, ладно…
Наспех составленный план предусматривал несколько вариантов развития событий. Я мог зарезать отказавшегося от сотрудничества часового, выманить и убить его напарника, после чего спокойно дойти до леса. Мог договориться с капитаном, убедив его в необходимости сотрудничества. Мог демонстративно наплевать на возражения простых солдат и пересечь контролируемую ими зону просто так. Но все обошлось без лишних сложностей.
Мы просто дошли до опушки, остановившись у самого ее края.
– С другой стороны тоже ваши ребята дежурят?
– Нет, господин лейтенант, мы только здесь.
– В схему минных полей никто не лез?
– Не знаю, господин лейтенант!
– Ладно, разберемся… так, дальше я сам. Благодарю за помощь.
– Удачного пути!
Фонари остались за спиной. Вокруг сомкнулись мокрые и темные заросли.
Убедившись, что нахожусь в одиночестве, я прислонился к ближайшему дереву и на несколько секунд закрыл глаза.
То, что никакой слежки за мной не велось, можно было считать доказанным фактом, но полоса везения грозила вот-вот оборваться. Внезапный запрос из службы безопасности, вернувшийся к своим обязанностям капитан Людвиг, решивший проявить сочувствие капитан Гладков…
Основной проблемой являлось то, что у меня больше не осталось форы – сразу после объявления тревоги история с ушедшим в одиночный рейд лейтенантом должна была всплыть на поверхность.
– Вперед.
Первые шестьсот или семьсот метров дались мне относительно легко – несмотря на мрак, холод, заливавшую глаза воду и хлещущие по лицу ветки, я уверенно двигался к цели. Затем проснулась интуиция, напомнившая о минах и вынудившая меня остановиться.
Чтобы добраться до края леса живым, требовалось либо разыскать оставленный для разведчиков коридор, либо держаться вплотную к деревьям, стараясь идти только по корням и не наступать на голую землю. Реализовать какой-то из этих вариантов в полной темноте было трудно, однако вменяемых альтернатив попросту не существовало.
