Он покачал головой:
– Нет, конечно. Но и мы не в состоянии ворваться на просторы его земель.
– Почему? Что случилось?
Он начал объяснять с досадой:
– К сожалению, дорога идет через ущелье… довольно широкое и просторное, однако его издавна перегородили чудовищно толстой и высокой стеной из таких массивных глыб, что никакие катапульты не в состоянии потревожить хоть камень.
– Ого!
– Получается, – объяснил он, – что он сидит в своей норе, и мы войти не можем…
– Так вот в чем дело, – протянул я, – понятно… Однако никто долго в норе не усидит.
Барон Дитвольф недовольно крякнул, а граф снова с сокрушенным видом покачал головой.
– У него слишком просторная нора. Там дальше города, села, деревни, леса, озера, пашни… Он спокойно может сидеть там хоть всю жизнь. И может обеспечить себя всем, кроме хорошего оружия и доспехов… У него там нет ни одной шахты по добыче железной руды.
Я насторожился, сказал одобрительно:
– Ну вот, видите! Он обречен.
Он помотал головой:
– Оружие не так уж и часто ломается. К тому же, как мне кажется, он как чувствовал и сделал запасы. Или кто-то его снабдил. В общем, эта такая раздражающая заноза…
– И что лорды, которые обратились ко мне, желают на самом деле? Я не имею в виду сидящих со мной за столом, мы друзья и единомышленники, я говорю о лордах, что сражаются за власть, и с какой-то целью просили меня прибыть.
Он вздохнул.
– Если вы примете корону, то этот Зигмунд сочтет, что ему сражаться больше не за что. Варт Генц будет под вашей властью, а значит, и он тоже, как и хотел!
Я подумал, в сомнении покачал головой:
– Мне бы хотелось помочь разрешить ту проблему, но я не уверен, что могу в нее влезать слишком уж… глубоко. Давайте искать другие пути, попроще. И не такие обязывающие меня. Я уже не дурак, дорогой граф… как я это часто восклицаю, уверенный, что вот наконец-то умный… Да, не дурак, по крайней мере в этом. И с ужасом понял, что король – это не фаворитки и соколиная охота, как видится со стороны, а работа с утра до ночи… и ночью тоже.
Он сказал бодро:
– И что? Вы молодой, здоровый. Потянете!
– Уже не тяну, – признался я. – Хребет трещит. Нет, надо иное решение, граф. Я не хочу стать королем на год, а то и полгода, которого потом пинком…
Он возразил быстро, в голосе появилась стальная нотка:
– На этот раз можно вытребовать больше! Лорды, выбирая короля, всегда заставляют подписать хартию их вольностей и неотъемлемых прав, но в этот раз вы можете торговаться весьма крепко.
– Много не выторгуешь, – сказал я. – Сами знаете. Основные рычаги лорды всегда оставляют у себя. Король царствует, но… управляет в мелочах. Да еще охота, песьи бои, фаворитки, пиры… Нет уж, нет уж! Хотя знаете, граф…
Я заколебался, говорить или нет, он опередил:
– Мой лорд, Фальстронг называл вас сыном, и я верен вам, как был верен ему! Говорите, я выполню все!
Барон Дитвольф поддержал густым голосом:
– Мы все выполним.
Я вздохнул, произнес с раскаянием в голосе:
– Чувствую, глупость делаю, но это во мне берет верх паладин, что лезет не в свои дела, если видит, что там можно кому-то помочь… В общем, дорогие друзья, я все-таки попытаюсь, да, попытаюсь. Но обещайте делать все, что скажу, а я пообещаю, что в самом деле постараюсь покончить с войнами и сделать Варт Генц богатой и процветающей страной!
Они все буквально расцвели, словно в каждом засияло солнце, начали подниматься из-за стола и преклонять колена.
– Ваша светлость! Я ваш верный слуга!..
– Располагайте мною!
– Мы всегда с вами!
– Только прикажите!
…После завтрака военачальники, получив мои заверения, что начинаем действовать быстро и решительно, взыграли, как боевые кони при звуках военной трубы, оседлали лошадей и помчались кто к себе, кто к тем, кому доверяет, чтобы приступать к выполнению моей программы.
Я вернулся в отведенные мне покои, Изаэль притаилась в углу, тихая, как мышонок, смотрит, как я неспешно одеваюсь в дорогу, то и дело застывая, как чурбан, всецело поглощенный мыслями.
Две турнедские армии, которые я перехватил еще в Армландии и отправил в Сен-Мари, где они героически выдержали битву с морскими варварами и защитили Тараскон – последние воинские формирования Турнедо прежнего феодального облика. Правда, об этом знаю пока только я.
Два письма я послал графу Ришару сразу же, как только опасность со стороны пиратов миновала. И я отправил армии рейнграфа Чарльза Манершайда и стальграфа Филиппа Мансфельда в Гандерсгейм. В письмах я пояснил и дал подробные инструкции, что так как это армии недавнего противника, то следует, не выказывая к ним недоверия, осторожно разбавить их армландцами и сен-маринцами. Причем не знатными рыцарями, те пусть остаются там, где и были, а воинами простого звания, но как можно более умелыми и опытными. Уверен, Чарльз Манершайд, командующий северной армией Турнедо, и Филипп Мансфельд будут только рады усилению своего воинского контингента и сочтут это знаком дружеской помощи с моей стороны.
Знаю, Ришар поймет мои указания правильно, то есть как я и написал, и сочтет меры умными и своевременными. А то, что я замыслил на самом деле, пока не должен знать даже он.
Нас с Изаэль вышли проводить как сам граф Меганвэйл, так и его улыбающаяся жена, она то и дело старалась обнять мое существо, а оно инстинктивно льнет к ней, как цыпленок к маме, так что я даже втихую приревновал.
– Ваша светлость, – сказал Меганвэйл с чувством, – вы нам привезли надежду!
– Но чтоб она не завяла, – сказал я, – ухаживать надо всем.
– Мы оросим землю своей кровью, – отчеканил он твердо, – только бы все получилось и эта нелепая война затихла!
– Лучше кровью наших противников, – уточнил я. – Хотя я хотел бы вообще обойтись без крови.
– Ваша светлость?
– По возможности, – уточнил я, и он сразу успокоился, потому что это «по возможности» дает достаточно широкий простор для толкований, а значит, и действий.
Я обнял его, поцеловал леди Лауру в губы, так положено, если я принимаю на себя роль сузерена, свистнул Зайчику.
Из конюшни донеслось бодрое ржание, Зайчик выбежал рысцой, волоча за собой повисших с обеих сторон конюхов, сытый и довольный.
В глазах Меганвэйла я увидел откровенный восторг, он покачал головой.
– Чем его только не кормили… Я ходил смотреть, как он ест! Подковы старые, всякое негодное железо… Сэр Ричард, я уже всех предупредил, вас встретят графы Арнубернуз и Фродвин.
