Она замялась, затем проговорила отважно, хотя взгляд уперла в землю:
– Это сэр Мальтергард…
Мужчина проговорил едва слышно:
– К вашим услугам…
Я перевел на него острый, как мне и полагается, даже проницательный взгляд.
– Позвольте догадаться, что произошло. Вы, вместо того чтобы сидеть за крепко запертыми воротами в высокой башне, как и принято среди приличных девушек, поехали на свидание с этим отважным героем?
Он нахмурился, а она сказала быстро:
– Мы давно хотели пожениться. И сегодня уговорились явиться к моему отцу и сказать, что я выйду замуж только за него!.. Но нас выследили…
– Потому что делаете это не первый раз, – сказал я безжалостно. – Знаю я эти штучки. Повадился кувшин по воду ходить… Ладно, мне надо двигаться дальше. К счастью, эти люди оставили нам шестерых верховых коней! Уже оседланных, надо же!.. Мне достаточно одного, вы забирайте остальных и дуйте во весь опор к родителям.
Мужчина заговорил крепнущим голосом:
– У нас есть кони, я спрятал своего в овраге, чтобы сюда пробраться незамеченным…
Я прервал:
– Вряд ли вы его найдете, если за вами следили.
– Я не хочу брать чужое, – возразил он с достоинством.
– Это уже не чужое, – уточнил я. – Это трофеи.
– Это ваши трофеи, сэр.
– Я делюсь с вами, – сказал я.
Он слабо покачал головой и болезненно поморщился от этого движения.
– Это мы вам обязаны, сэр… Только скажите, чем мы вас можем отблагодарить?.. Моя жизнь сама по себе ничего не стоит, но когда я вижу Аргентьеллу, то ценю свою шкуру очень высоко.
Он старался сделать голос шутливым, хотя в нем хрипело и сипело, как в рваных мехах, я тоже ответил так же легко:
– Хотите обесценить мой рыцарский порыв? Не-е-ет, не дамся!
Однако я ощутил, что начинаю не только смотреть на них несколько по-другому, но и в голосе у меня как бы сам по себе зазвучал иной интерес.
Помог им как благородный человек и паладин совершенно бескорыстно, что, как дурак, бросается на помощь тому, кого бьют или ловят, даже не задумываясь, что ловят, возможно, Джека-потрошителя, но в то же время я и политик, что все чаще берет верх над наивно-чистым рыцарством.
Нет, не берет, это я загнул, как вообще-то умею, но конфликтует. Сейчас же никакого конфликта, все случилось слишком быстро: я не успел пораздумывать насчет стоит ли вмешиваться, но сейчас во мне поднял голову политик и напомнил строго, что я раз уж взялся заботиться о государстве, то и должен искать для него выгоду или хотя бы просто пользу всюду, иначе мой рыцарский поступок проведут по графе развлечений где-то на уровне петушиных боев и возни с фаворитками, а сие несколько унизительно для мудрого государя, который очень прислушивается к мнениям простых королей соседних великих держав.
– Вы в одежде благородного сословия, – сказал я мужчине. – Но достаточно ли знатны, чтобы претендовать соединиться с леди Аргентьеллой и в браке, а не только в кустах?
Он нахмурился, я видел, что готов ответить резкостью на мою грубость, но сдержался, только лицо наконец-то слегка покраснело.
– Я виконт Мальтергард, сын Фреалафа и внук Торфта, – сказал он с достоинством, – мы не так богаты, как семейство Лаутгардов, однако у нас один из самых древних родов Мезины, что имеет корни в Гиксии и даже Горланде!..
– Не так богаты, – уточнил я, – значит, бедны?
Он покраснел сильнее, в глазах сверкнула откровенная злость.
– Да, последнее время… пусть даже столетие… наш род в упадке. Но нет унижения в бедности…
– Христос тоже был беден, – сказал я, приходя на помощь, – но мир перевернул. Так, я все понял. В общем, будьте осторожнее. Если еще не передумали, то к родителям езжайте сейчас же и все расскажите. А то второй раз эти ребята могут оказаться удачливее.
Они наблюдали сидя, как я поймал одного из коней, он фыркал и дичился незнакомого человека, от которого еще и пахнет птеродактилем, кони – не люди, все чуют, только помалкивают, но я погладил, сказал пару ласковых слов, и животное, как человек, поверило в обещания, что жить станет лучше и веселее, само чуточку взбодрилось.
Аргентьелла помогла виконту подняться, его все еще шатает от потери крови. Он оперся о дерево и смотрел, как его возлюбленная пытается поймать коней.
Я ухватил одного за повод и передал ей, а потом и другого. Как они усаживаются и куда поедут, смотреть не стал, сам же повернул морду коня в сторону востока, где городские ворота.
Аргентьелла вдруг крикнула мне в спину:
– Благородный паладин!.. Если вы не желаете назвать свое имя, то, возможно, мы сумеем вам отплатить гостеприимством… Кроме того, возможно, паладину бывает тоже что-то нужно.
Я повернулся, они уже оба в седлах, она заботливо поддерживает его за плечо, я помахал им рукой.
– Езжайте! Если вы так быстро поняли, что я паладин, то догадываетесь, какую трепку от родителей вам предстоит получить! Тут уж не до обычаев гостеприимства…
Похоже, я их смутил, напомнив про их проблемы, умолкли, а я пустил коня вскачь.
Глава 13
Городок выглядит в самом деле чистеньким и опрятным, потом я вспомнил, что это же не Наргант, где постоянные турниры, петушиные бои и доступные женщины, здесь живут только приличные люди, повертел головой и – свинья грязь найдет! – увидел распахнутые двери двух домов друг напротив друга через улицу. Оттуда вольно льется разухабистая музыка, несутся пьяные песни и слышится своеобразный женский хохоток, это когда к ним под платье суют жадно ищущую руку, а они с некоторым запаздыванием ее наконец-то ловят и с подчеркнутым возмущением выбрасывают за пределы.
Да, мелькнула мысль, цивилизация и культура на марше, даешь свободы и вольности, долой запреты, человеку все можно, потому что все хочется… Или же меня просто надули, а на самом деле город ханжей – Награнт, а Содом и Гоморра – Корентина…
Я поискал взглядом купол церкви, не увидел, даже колокольня нигде не высится над зданиями. Впрочем, это наверняка один из факторов, почему колдун выбрал именно этот город.
Зато на площади под звуки громкой бодрой музыки, хлопки в ладоши и задорные крики лихо пляшет молодая красивая девушка с распущенными волосами, что значит – блудница, у нее и платье всего до середины голени, такой позор, но зато какой приятный…
Танцует она быстрый зажигательный танец, что-то вроде испанского, красиво выгибается, забрасывает подол то вправо, то влево, стройные ноги на каблучках отстукивают ритм быстро и точно, почти чечетка. И зрители в восторге, ей под ноги летят мелкие монеты, она смеется заразительно, показывая красный рот, ярко накрашенный, широкий и зовущий, зубки ровные и белые, глаза искрятся весельем, ей самой нравится танцевать и чувствовать на себе жадные взгляды мужчин, музыка быстрая и ритмичная, я ощутил, как внутри меня начинает что-то подпрыгивать и приплясывать…
