– Буду ждать у выхода.
Мы пошли за ним, Астрида с облегчением вздыхала, даже начала улыбаться, все-таки приятно, когда везет, хоть и в мелочи.
Мужик с трудом снял с груди цепочку, что запуталась в волосах, на ней блестит ключ, вставил в огромный висячий замок, долго дергал, раскачивал, покраснел весь, наконец замок недовольно крякнул и рухнул, словно его дернули книзу, дужка вылетела из щелей.
Он успел поймать на лету, сказал довольно:
– Даже не грохнуло!.. Хотя там стучи не стучи, хозяин с вечера спит до утра, как мертвый… Или он в самом деле умирает, а потом оживает?
– Нам везет, – пробормотал я.
– Еще как, – согласился он и снова важно погладил бороду.
Астрида сказала тихо:
– Спасибо, добрый человек…
Он осторожно открыл дверь, прошел туда, я внимательно смотрел, как он продвинулся в глубину полутемного помещения и уже оттуда издали приглашающе помахал рукой:
– Сюда, сюда!
Астрида шагнула было вперед, но я придержал ее за руку.
– Погоди-ка…
Странный запах настораживает, я перешел на тепловое зрение и увидел, как у двери слева с той стороны прижался к стене огромный человек, в руках два длинных ножа, больше похожие на мечи.
– Погоди-ка, – повторил я. – Пойду первым я…
Я осторожно двинулся вперед, человек там изготовился к удару. Мне остается сделать только шаг, и едва окажусь на пороге, тут же в горло вонзится вон тот нож, а этот ударит в сердце…
Я меч и так держу острием вперед, как копье, и за полшага изо всей силы вонзил в узкую щелочку между досками, забитую мхом. Клинок вошел с неохотой, я быстро дернул на себя, на стальном кончике кровь, быстро прыгнул в дверной проем, сбоку гигант так и стоит, но уже с опущенными руками и зажимает рану в боку.
Я ударил со свирепым замахом в тот момент, когда он начал поднимать голову и его горящие красным глаза вперили в меня яростный взгляд.
Острие рассекло толстую шею и ударило в доски. Из раны ударили струи крови, там зашипел сдуваемый воздух.
Бородач охнул и, повернувшись, хотел бежать, я швырнул меч вдогонку. Острие ударило в спину и, перерубив хребет, осталось торчать, а хитрец беззвучно рухнул лицом вниз.
Астрида вбежала следом, ахнула.
– Кто это…
Я ответил как можно небрежнее, красуясь перед женщиной:
– Да так, простые слуги. Решили сыграть роль охранников.
Она прошептала:
– Простые?.. Да это же почти огр…
– Бивали и покрупнее мальчиков, – ответил я. – Ладно, чего расстоялась? Пойдем…
Она пошла тихо и уже робко, сообразив, что хоть я и чужак в этих землях, но для некоторых действий вовсе не обязательно знать, какие сапоги здесь носят и как именно петли пришивают.
Прихожая добротная и богатая, чувствуется достаток, мы перебежали ее на цыпочках, из холла две двери ведут направо и налево, но это явно подсобные, наверх широкая лестница с резными перилами.
– Не отставай, – шепнул я. – Он должен быть на третьем этаже.
– Почему?
– Чтоб выход на крышу, – объяснил я тихо.
Она шелестит сзади легкими шагами, я в мгновение преодолел пролет, еще один… и на бегу замер, словно ударился о стену.
На выходе к площадке стоит на четырех лапах гигантская ящерица, размером с крокодила, пасть распахнута, виден красный раздвоенный язык, но самое жуткое, что лицо человеческое, женское даже, хоть и покрыто крупной чешуей, у ящериц это даже не чешуя, а плотно составленные в одно целое квадратики.
Из пасти несется злобное шипение, за спиной Астрида охнула и попятилась, а я выждал, ничего не происходит, я не превращаюсь в соляной столб и не рассыпаюсь в пыль, спросил:
– Что, не действует?
Она прошипела:
– Сейчас ты умрешь…
Я примерился снова метнуть меч, с луком не успею, удерет раньше, а здесь много закоулков, где можно спрятаться от стрелы и напасть внезапно.
– Ты здесь охранница? – спросил я. – Почему? Ты вот такая могла бы стать и хозяйкой.
Она прошипела:
– Так получилось… любопытный…
Несмотря на неподвижное лицо, покрытое толстой чешуей, исключающей мимику, я чувствовал ее неуверенность и даже страх, глаза смотрят неотрывно, рот уже почти закрылся, хотя по легкому шипению понимаю, как старательно перебирает заклинания и пробует одно за другим.
– Послушай, – сказал я проникновенно, – извини, если это затронет твои религиозные или иные какие-то струны… но… почему ящерица?
Она прошипела:
– А ты поймешь?
– Попытаюсь…
– Тогда, – в ее шипении послышалась ярость, – торопились получить бессмертие…
Я сказал быстро:
– Понимаю-понимаю, как не понять? Извечная мечта человечества… Вон еще Гильгамеш искал… Это что, у тебя побочный эффект?
– Нет, – прошипела она, – на этом этапе все превращались во что-то из своего… своего…
– Внутриутробного, – подсказал я. – Мы все когда-то были рыбами, ящерицами, обезьянами…
Она чуть приподнялась на всех четырех лапах, щеки начали вздуваться и опадать, я не знаю, что это значит, может быть, удивилась, начала всматриваться в меня очень пристально.
– Ты много знаешь, – произнесла она чуть чище, – откуда?
Я хмыкнул.
– Думаешь, работы везде прервались? Где-то и кто-то продолжил. Вот так, лапушка.
Она резко присела к полу, словно собиралась ринуться на меня, потом приподнялась снова, пасть распахнулась, а глаза загорелись желтым огнем.
– Ты… откуда?
– Из мест, – ответил я, – которые Войны Магов не затронули. Ты нас пропустишь, или нам придется…
Я сделал многозначительную паузу, ящерица помедлила с ответом, язык ее двигается во рту часто-часто, а глаза медленно меняют цвет на зеленый.
– Что ты хочешь?
– Хозяин этого дома, – сказал я, – совершил противоправный поступок, за что и подлежит изъятию.
Она явно не знает, как поступить, я видел по непроизвольной реакции лап, движению головы, трепещущему языку.
– Хорошо, – произнесла она, – только я возьму из этого дома одну вещь…
– Согласен, – ответил я быстро, – что вещи? Наживное… Что ты хочешь?
– Книгу Восьмого Тетраэдра.
– Звучит, – согласился я. – Хорошо. В ней что-то особенное?
Она покачала головой:
– Для тебя это просто бумага. Но в этой книге записано последнее, что не успели воплотить… чтобы мы… стали окончательными…
