Я улыбнулся.
– Скажу, хотя вы все равно не поверите, понимаю. Тем более что в интересах дела в самом деле приходится врать много и часто. Это называется дипломатией… Да и вообще – хорошим воспитанием. Только дикие люди и просто хамы всегда говорят правду. Мы же не они, верно?.. Но я в самом деле скажу правду. Через неделю в столице Варт Генца состоится аукцион по продаже королевских земель. Мне нужно только дождаться, чтобы иметь возможность сделать следующий шаг. Я бешусь от безделья и не могу просто так вот сидеть и ничего не делать…
Он продолжал рассматривать меня беззастенчиво внимательно.
– А пьянки, женщины и охота не для вас, – произнес он медленно, – как я догадываюсь…
– Вы мне нравитесь, – сказал я снова. – Вы в самом деле мне нравитесь, Квентин Ханкбек.
Он кивнул на частокол:
– Хотите взглянуть, что на той стороне? Если вы сами не увлекаетесь чревоугодием, то, может быть, ваши лошадка и собачка у нас покушают?
– Они принимают ваше предложение, – ответил я. – И покушают, и даже пожрут в свое удовольствие. Заодно и я перехвачу что-нибудь. Если дадите.
В большом просторном доме, где все пахнет свежестью, для нас с Квентином накрыли стол, Бобику сразу предложили бараний бок, зажаренный в своем жиру, арбогастр под окном звучно похрумывает лакомства, я не стал скрывать, что он обожает старые подковы и ржавые гвозди.
– Где у вас столица? – спросил я. – Кто из вождей владеет этим важным стратегическим местом?
Он покачал головой:
– Нет у нас столицы, ваша светлость.
Я не поверил своим ушам.
– Как это? Королевство есть, а стольного града нет?
– Все было, – пояснил он невеселым голосом, – но столица наша раскинулась на ровном месте, стены никакие, и когда войска Карла подошли, им посмели оказать сопротивление, да еще какое!.. Тогда он в ярости, захватив ее, велел оставшихся жителей перебить, все деревянные дома и сараи сжечь, а каменные – разрушить. Так что теперь там лишь груды камней, что постепенно разбираются местным народом на свинарники.
Я подумал, вздохнул.
– Понятно. Ни у одного племени не хватит сил, чтобы восстановить ее в одиночку. Пусть не в прежнем блеске, но хоть как-то…
Он поморщился.
– Сил не хватит даже разгрести все те груды камней. Хотя да, совместными усилиями было бы легко. Уже потому, что все таскали бы камни, а не сторожили друг друга…
– Все будет, – заверил я. – А сейчас да, понятно, у каждого своя столица, что ведет к раздроблению страны и уничтожению королевства, как целого…
Он смотрел с надеждой, сказал просительно:
– Ваша светлость, очень уж хочется нам восстановить былую славу! И чтоб снова Скарлянды были не землей, а королевством…
Я ответил осторожно:
– Честно говоря, очень хотел бы помочь. Из соображений собственной безопасности.
Он вскинул брови, глаза стали непонимающими.
– Скарлянды – очень слабые земли!
– Даже слабые, – пояснил я, – могут совершать нападения на приграничные селения и даже города. Причем нападет одно племя, а когда я соберу войска и двину туда, там может оказаться совсем другое, ни в чем не виноватое?
Он сокрушенно вздохнул.
– Может.
– Потому, – сказал я, – мне куда лучше иметь дело с одним человеком или правительством, чем договариваться со всеми вождями племен в отдельности. Но вот только как вам помочь, когда в Варт Генце у самих неладно?.. Может, прислать гуманитарную помощь?
– Ваша светлость?
Я пояснил:
– Один-два обоза с продовольствием. И ношеной одеждой. Для тех, у кого ничего нет, и такая пригодится.
Он сказал медленно:
– Ваша светлость, если это сумеете проделать, Скарлянды этого вовек не забудут!
– Да что такое пара обозов…
– Не скажите, – возразил он. – Еще более важен добрый жест! У нас побаиваются, что Варт Генц, который пострадал меньше, может прийти сюда с войском точно так же, как и Карл, но только поступить хуже…
Я пробормотал:
– Что может быть хуже?
– Карл ушел дальше, – сказал он невесело. – А вартгенцы тут и останутся. Мы настолько слабы, что отпора дать не сможем.
– Пока я гранд, – заявил я веско, – никто сюда не введет ни одного солдата! Скарлянды и Варт Генц должны быть если не братьями, то хорошими соседями.
– Ваша светлость, нам бы этого хотелось больше, чем вам!
– Я провожу политику мирного сосуществования, – заявил я важно, – и добрососедства. Знаете, дорогой друг… позвольте вас считать им, я вряд ли сумею повидаться со всеми вождями… или вообще с кем-то еще здесь, но вы, как мой друг, доведете мое понимание проблем и методов их решения до сведения важных лиц Скарляндии.
Через неделю, даже раньше, в столицу начали съезжаться верховные лорды со всего королевства. Население столицы увеличилось в несколько раз, а все остальные, кто не поместился, разбивали шатры или палатки за ее стенами, а то и вовсе коротали время у костров.
Я беспокоился, все-таки речь идет всего лишь о распродаже королевских земель, но сэр Клифтон мудро напомнил, что отдельно будут распроданы, как я и велел, королевские вещи, а также дорогая мебель. Все-таки на покупателей и так ложится дополнительная нагрузка: они вынуждены оплачивать и все постройки, что возведены там, а это не только прекрасные замки, но и совсем никчемные лачуги, в которых, однако, по прихоти короля находится дорогая мебель и редкие гобелены.
Большинство считали, что основное соперничество развернется между верховным лордом Хродульфом, который теперь становится самым крупным землевладельцем во всем Варт Генце, да и не только в нем, таких крупных хозяйств нет ни в Турнедо, ни в Скарляндах, ни в Гиксии, ни в Мезине, ни в Леофриге, что за последние годы сумел резко увеличить свое богатство, но Хенгест и Меревальд могут тоже отхватить очень большие куски, никто точно не знает, какими средствами обладают эти двое.
Еще поговаривали о неком сэре Торстейне, он не вступал в борьбу за престол, и его земельные угодья значительно уступают землям Хродульфа, однако если ему они перешли от отца, а тому от деда, то этот все сам приобретал на деньги, где полученные от выгодной разработки рудников, а где и, как поговаривают, от прямого разбоя в Скарляндах и Гиксии, так что сила его растет очень быстро…
Сэр Клифтон заходил ко мне то и дело, явно взволнованный, все-таки присутствует при неслыханном акте: распродаже королевских земель, кланялся и докладывал, сколько человек уже вошло в зал и где они изволили расположиться.
– Начнем ровно, – повторил я в очередной раз, – как и условлено. Мало ли что они пришли раньше! Фальстронг разве шел на поводу?
