Она услышала обеспокоенный кашель Сергея.
- К-к-как он там оказался? – строго спросил он, прочистив горло.
Ей померещилось, или он начал заикаться?
Марьяна выдохнула и принялась быстро-быстро рисовать пальцем узоры, чтобы успокоиться.
- Искал Лизу. Она забыла в его квартире визитницу.
- Мари, - Сергей остановился, чтобы подобрать нужные слова. - Послушай, я уже ничего не понимаю. Лучше приеду к тебе, хорошо?
- Давай. Я сейчас на работе.
- Тогда жди, скоро буду. Хочу, чтобы ты разложила мне все по полочкам. И держись подальше от этого типа! О чем, вообще, ты думала?! Как? Зачем… – В трубке зашуршало, послышались посторонние голоса. – Жди секунду.
- Хорошо, - ответила Марьяна и вытянула ноги.
Она почувствовала радость от ожидания встречи. Этот мужчина опять, помимо воли, проникал в ее кровь, подобно наркотику. Странное состояние. Хотелось рыдать и смеяться одновременно. Она крепче сжала телефон в руке и закрыла глаза.
- Как выглядит твоя Лиза? – спросил Сергей спустя полминуты.
Его голос показался ей не на шутку встревоженным. Она открыла глаза, выпрямилась и прижала трубку к горящему уху.
- Стройная, высокая. Каштановые волосы, правильные черты лица. Ухоженная.
На заднем плане послышались тихие, едва различимые, перешептывания.
- В чем ты видела ее последний раз?
По спине Марьяны пробежал холодок.
- Она стояла у него в прихожей в своей норковой шубе, черных брюках и черных сапогах. В руке была коричневая сумка.
- Ясно. - Смятенно проговорил Сергей, словно обдумывая что-то. - Никуда не уходи, ни с кем не общайся.
- Что происходит? – громко спросила Марьяна.
- Если заявится Камышев, не подходи к нему! - В трубке послышалось копошение. Кажется, бывший муж одевался на ходу. - Сразу звони мне, поняла?!
- Сереж, что случилось?!
- Найден еще один труп. Похоже, что это твоя соседка.
Глава 4
- Ого, - сонная Мурзя предстала передо мной босиком и в длинной ночной рубашке.
Она потерла глаз ладонью и оглядела меня с головы до ног. Я догадывалась, как выгляжу. Еще бы, пройти такое расстояние пешком. Ночью. В мороз. Всю дорогу мне хотелось, чтобы меня сбила случайная фура или растерзали дикие звери, притаившиеся в лесу. Но почему-то Бог решил меня пощадить.
Ноги сами привели меня к Маше. Видимо потому, что ужасно не хотелось идти домой, в пустую квартиру, где никто уже не ждет.
- Семь утра! – Мурзеева, кажется, не поверила своим глазам. – А я думала, что проспала. Иначе бы зачем тебе приходить за мной, мы ведь обычно встречаемся на перекрестке. Я ждала тебя вчера до посинения! Звонила! Ты бы хоть предупредила, я там себе чуть все прелести не отморозила. Эй! – Она подошла ближе и пристально взглянула в мои глаза. – Марь, а что случилось?
Я сжала губы и уставилась в пол. Мне вновь захотелось уйти. Нет, убежать. Быстро, чтобы боль, идущая по пятам, не смогла меня достать.
Мурзя больше не улыбалась. Она долго смотрела, а потом, молча, принялась расстегивать на мне шубу. Я в первый раз видела ее такой. Не пытающейся улыбнуться даже уголками губ, даже глазами.
- Черт, да ты вся ледяная! – прошептала она, сняв с меня варежки.
Пальцы не слушались.
Она не вернется. Никогда не вернется. Ее больше нет.
Почему все продолжают жить, как ни в чем не бывало? Эти мысли больно стучали в висках.
- Садись, - приказала Мурзя.
Я поняла, что не могу сесть. Не могу идти. Не могу говорить, думать, жить, дышать…
Маша подтолкнула меня к низенькой лавочке и аккуратно усадила. Сама села на колени и осторожно стянула с меня сапоги. Я вдруг почувствовала странную ломоту в ногах. Не то боль, не то щекотка. Противное, колкое пощипывание.
- Марьяна, - встревоженно спросила подруга, - а ты чувствуешь ноги?
Я смогла лишь выдохнуть и взглянула на нее. Маша была вне себя от испуга. Она будто понимала, что произошло нечто страшное и непоправимое. Ее руки крепко обхватили меня за предплечья, глаза молили рассказать, готовые принять на себя часть этой боли.
- Мама умерла. – Отчаяние в моем голосе заставило ее вздрогнуть.
- Господи, - почти беззвучно прошептала она и уткнулась носом в мой живот.
- Что случилось?
- Инсульт.
Я услышала, как она шмыгает носом.
- И ничего нельзя было поделать?
- Ничего.
Время замерло. Мы сидели, обнявшись, словно две статуи, отлитые из уныния и печали, и стрелки на настенных часах в коридоре не смели даже шелохнуться, чтобы не вспугнуть мысли, витавшие в воздухе над нашими головами.
Я почти чувствовала, как моя душа рвется наружу из тела. Так неуютно было мне здесь, на Земле.
- Все будет хорошо. Пошли, - прошептала Маша и подвела меня к своей постели.
Она уложила меня на нее прямо в одежде и накрыла теплым одеялом, еще хранившим ее запах. Меня должно было колотить от холода, но почему-то этого не происходило. Лишь ноги от тепла невыносимо заныли.
Я зажмурилась.
Темные. Почти черные. Цвета ночи с кофейным оттенком. С мелкими бурыми точками, похожими на брызги шоколадной глазури. Его глаза.
Я столько раз рисовала их на полях тетрадей во время лекций, но никак не могла подобрать нужного цвета. Всегда нестерпимо хотелось увидеть их вновь.
Забыть.
Нужно было все пережить и забыть.
- Я поставлю чайник, - Мурзя метнулась на кухню.
- Не хочу, - прохрипела я.
Мой голос прозвучал глухо и надтреснуто, будто с губ слетела стая черных ворон.
Подруга села на краешек кровати и поправила одеяло.
-Согреваешься?
- Не знаю.
Маша не стала меня дергать. Она все-таки ушла на кухню, чтобы вернуться через пятнадцать минут с двумя чашками горячего чая. Поставила их на стол, проверила мои ноги, руки и крепко обняла.
- Где ты была?
Я безразлично уставилась в стену и принялась пересчитывать лепестки огромных цветов, изображенных на обоях.
- Не знаю, - наконец, прошептала я.
Она приподняла меня за плечи и усадила к стене, оставив укрытыми лишь ноги.
- Ты что, не помнишь, куда ходила? Обросла льдом, будто сидела на лавке у подъезда несколько часов в мороз.
Я с благодарностью приняла кружку из ее рук. Мне захотелось вылить этот кипяток себе на лицо, чтобы заглушить одну боль другой.
