- Нужно.
- Иди, поговори с ней.
- Ты права.
Мне показалось, что мы попали под проливной дождь. Но это были всего лишь слезы: они появились без приглашения и решили захватить власть над моим лицом. Он прислонился ко мне и вытер их ладонью. Через секунду по щекам побежали новые капли. Нет, струйки, или даже реки слез. А Донских все вытирал и вытирал их своими руками, потом губами, и через минуту уже прижимал меня к себе изо всех сил. Сгреб в охапку и стиснул в своих объятиях почти до хруста в костях.
- Если это твой ребенок, ты должен будешь вырастить его.
Казалось, он трясет головой. Плечи его заходили ходуном.
- А если нет?
Я слушала, как бьется его сердце. Гулко, ритмично, быстро. И мои мысли бились в такт с ним. Теплый июльский ветер набирал силу. Слышно было, как он треплет рубашку на его спине. Словно поторапливает, словно хочет поскорее забрать его из моих объятий и унести с собой.
- Хорошо. - Мой голос прозвучал фальшиво. – Если нет, все будет по-прежнему.
- По-прежнему, - медленно повторил Серега.
- Да.
Он отпустил меня, встал и неуверенной походкой поплелся в сторону общежития.
И все?
От мыслей, что я, может быть, вижу его в последний раз, у меня сбивалось дыхание. Все нормально, они просто поговорят. Мы еще обязательно посмеемся над своей впечатлительностью. Если бы ребенок был Серегин, Аня не дала бы нам спокойно жить последние полгода. Это уж точно. Не нужно думать о плохом.
Что же я наделала? Нужно его остановить. Вот он, самый подходящий момент.
Но меня продолжали раздирать противоречия. Пальцы вжались в нагретые солнцем поручни скамейки и побелели от напряжения.
Он уходил. Его кроссовки поднимали серую пыль над дорогой. Джинсы, стертые по низу, на отворотах, шуршали, соприкасаясь с асфальтом. Руки, нашедшие приют в вытянутых карманах, были плотно прижаты к телу. Вся его походка выражала собой безысходность.
Вдали послышался автомобильный клаксон. Пустой, одинокий звук. И мне на душе вдруг стало также пусто и одиноко.
Если он обернется, я побегу. Шаг, второй, третий. Серега шел, глядя себя под ноги. Завернул за угол. И исчез.
Я была не права.
- Ты была не права, - словно прочитав мои мысли, заключила Мурзя.
Она плюхнулась на скамейку рядом и протянула мне платок. У нее подмышкой все также болтались наши вещи.
- Я знаю, - зажмурившись, жалобно пропищала я.
- Что уж теперь, - Машка достала из сумки сигарету, вставила меж пальцев, неумело щелкнула зажигалкой и прикурила, - жди, когда парень вернется.
- Он не вернется, я его предала. Не поверила.
Она закашлялась, выпуская дым изо рта и из носа одновременно.
- У каждого есть право сомневаться. Что он сказал?
Я посмотрела на свои руки. Они дрожали. Чтобы хоть немного успокоиться, решила покурить с ней за компанию. Выудила из пачки сигарету и прикурила, чуть не спалив нечаянно половину волос пламенем зажигалки. Из глаз тотчас брызнули слезы. В этот раз от табачного дыма, раздирающего легкие и гортань.
- Он не уверен, что этого не было. Есть вероятность.
- Ой, мужики! – Мурзя придирчиво оглядела свои обляпанные по бокам дорожной грязью туфли. - В чем-то я их понимаю, только не обижайся. Но тебе нужно было сначала поговорить с сестрой. Вдруг, там свадьба, все дела. А у вас теперь разыгралась настоящая драма. Несправедливо это по отношению к Сереге.
Я глубоко затянулась. Дым наполнил мои внутренности колючим теплом и через секунду, обжигая горло, вырвался наружу. Голова закружилась. Казалось, этот запах пропитал меня насквозь. Вдохнув через ноздри немного свежего воздуха, я с силой прокашлялась и швырнула сигарету в урну.
- Я уже сама не знаю, где правда. Если это не его ребенок, хорошо. Но я-то теперь знаю, что возможно у них был секс. А это… Это очень больно.
- А мне обидно. – Мурзя обняла меня за плечи, выдыхая едкий противный дым прямо мне в глаза. - У вас была своя история. Ваша история. Вы проживали ее, как хотели. И должны были дожить до седин и рассказывать ее своим детям. И опять вмешались какие-то идиотские обстоятельства. Это несправедливо.
Я вернулась к платку. Сначала промокнула глаза, потом от души высморкалась в него.
- Он вернется. Хоть я и не уверена, что заслуживаю этого.
- Конечно, вернется. - Она легонько похлопала меня ладонью. - Побежали, а то опоздаем на автобус. Нам опять переть в эту Тьмутаракань, надеюсь, что в последний раз.
Глава 6
***
А кто бы на моем месте не ждал? Любой ждал бы. Независимо от того, чем станет ответ. Облегчением или приговором.
Мурзя собирала вещи, готовясь к переезду в общагу.
- Эй, фея! Ты бы колготню свою-то постирала тоже! Разбросала везде.
Я решила не реагировать и продолжила, молча, мыть посуду. Если чем-то непрерывно заниматься, это отвлекает. За вечер были вымыты все полы, перестираны вещи, с пылью тоже справилась. Особенно на телефоне. Протирала его раз десять, умоляя подать сигнал. Но он предательски молчал.
За окном совсем стемнело.
На улице стало тихо. Слышались лишь голоса редких прохожих. Фонари не спешили загораться. К чему это летом? Поздно темнеет, рано светает.
Наверное, это глупо - верить в привидения. Но я начала чувствовать присутствие мамы рядом. Видимо, мне так сильно ее не хватало, что воображение стало рисовать ее везде. У меня получалось даже мысленно с ней общаться. Нет, не задавать вопросы и получать на них ответы. Совсем другое.
Я просто чувствовала, что она неподалеку. Если лечь на подушку, то можно было погрузиться в ее запах: теплый, солнечный, пряный. Вдоволь надышаться им, зажмурившись. А, открыв глаза, увидеть, что она сидит напротив, в своей коляске. И читает книгу.
Что там у нее? Зощенко? Ясно, почему лицо освещает такая искренняя улыбка. Хороший выбор. Рядом на столе стоит стакан с горячим чаем. Его стенки запотели. Еще пара страниц, и она протянет к нему руку. Взмах ресниц, и ее очертания растворяются в воздухе.
Остался лишь запах. И ощущение приятного, согревающего тепла повсюду.
- Эй, - прервала мои мысли Машка.
Она подошла и крутанула ручку крана. Вода перестала падать на мои ладони. Я посмотрела вниз. Руки стали ярко-красными от кипятка.
- Во-первых, - сердито произнесла она, - хватит битый час пялиться на льющуюся воду. Так и окосеть недолго. Во-вторых, там под окном тебя ждут.
Забыв промокнуть руки полотенцем, я зачем-то стремительно кинулась из кухни в комнату, на полпути развернулась, потом еще раз и, наконец-то, подбежала к окну. Отворила створки настежь.
