Глупые мысли глупой девчонки. Мурзя что-то говорила мне о здоровом эгоизме, о том, что нужно поговорить и, несмотря ни на что, воссоединиться с Донских. Я же предпочитала сидеть на месте и перебирать в памяти осколки прежнего счастья.
- Хочешь, я принесу учебник? – Спросил Костя, придвинувшись ближе. - Вместе сделаем лабораторную?
Я даже не обернулась в его сторону.
Чего я там не видела? Парень как парень. Среднего роста, стройный, светловолосый, голубоглазый. С большим носом. Ему бы следовало постричься еще полгода назад. Но чертова мода! Опять занесла нам из Штатов очередную заразу. Сергеев был симпатичным, совсем не глупым. Но не Донских, не Донских.
Я сидела на подоконнике и просто раскачивалась из стороны в сторону. Отсюда открывался отличный вид на улицу, которая спускалась прямиком к Волге. Стекло покрывалось тонкой ледяной корочкой и сверкало на солнце. Даже через эту морозную призму мне интересно было разглядывать маленькие балкончики с резными ограждениями на старинных зданиях.
Люди внизу кутались в теплые пальто и куртки и спешили по своим делам. Я подняла глаза на небо. Облака стелились пушистыми перьями, почти как летом. И эта красота меня завораживала. Даже захотелось достать карандаш и зарисовать. А потом можно и добавить цвета. Для настроения.
- Слышь, Костик, - растолкав толпу студентов, к нам приблизилась Мурзя. – Почему бы тебе не прогуляться? Иди, давай.
- Маш, надо как-то тактичнее быть, что ли. – Казалось, он в очередной раз обиделся. – Так бы и сказала, что вам нужно поговорить, обсудить что-то личное, девичье.
- Да я так и сказала! – проворчала подруга. – Не обижайся, ты же мужчина, надо как-то увереннее держаться, а не губы дуть. Там вон зачеты по паразитологии бесплатно раздают, сходи, разнюхай.
Костик взвалил на плечо сумку и неохотно пошел в сторону кабинета.
- Грубиянка! – бросил он на прощание.
- Обязательно вымою рот с мылом! Если кому-то станет от этого легче. – Она схватила меня за руку и потянула вниз. – Брысь с подоконника! Сдурела? Сидишь на холодном. Вон, вся задница льдом обросла!
Я спрыгнула и потянулась за своей сумкой.
- Обязательно было дергать меня?
- У меня важные новости для тебя.
- Что?
- Выпрямись! Квашня, она и есть квашня. Вся скрючилась, пердит как старая бабка. Ворчит, бухтит.
Ее руки поправили на мне одежду. Мне было жаль, что я напоминаю ей безвольную куклу, но ничего не получалось с собой поделать. Плечи сами собой возвращались в прежнее положение.
- Не узнаю тебя, - не унималась подруга.
Она смотрела на меня с беспокойством.
- Это я, - и даже удалось улыбнуться для правдоподобности.
Она навалилась на подоконник и махнула проходившим мимо однокурсникам. Я просто кивнула.
- Тут открылись новые обстоятельства по делу. Даже не знаю, как тебе сказать.
- Какие обстоятельства?
- Про Серегу.
- О, - я опустила взгляд, - давай не будем об этом. Хочешь рассказать, как молодой папаша гуляет с коляской?
- Тут такое дело. – Она покачала головой и вдруг перешла на шепот. – Помнишь тех ребят, у которых я занимала посуду для вечеринки?
- Старшекурсников?
- Да-а, в общем, эти неприятные кикиморы оказались вполне нормальными девчонками. Я возвращала им сегодня их добро, ну, там, извинялась за разбитую рюмку, и мы разговорились.
Я бросила на нее сердитый взгляд.
- Нет. Не говори мне, что ты разговаривала с ними об Ане.
- Да.
- Как ты вообще до этого дошла?
- О том, о сем говорили, ну, и...
- Я просила не упоминать меня. Не хочу знать ничего об ее жизни!
Машка погладила меня по плечу.
- Марь, у нее был какой-то мажорик. Может, и не мажорик, но родители у него достаточно обеспеченные, папка – профессор.
- Они так сказали?
- Да. Она таскалась за ним повсюду. Ходила, как привязанная. Половина друзей из его компании живет в Серегиной общаге. К ним она и ходила тусовать. Как только золотой мальчик узнал о беременности, перестал даже здороваться с ней. Как Анька ни умоляла, он не признавал своего отцовства.
- Так стало быть…
- А потом его мамаша приходила прямо в общагу, совала ей деньги на аборт.
- Бедная Анька.
- Ничего себе бедная! – Мурзя схватила меня за рукав. – Да, ей не сладко пришлось, но не забывай, что она ребенка повесила на твоего мужика!
- Где она живет сейчас?
- А мне почем знать? Учебу она бросила, с общаги съехала. Деньги за вашу проданную родительскую квартиру я ей передавала осенью прямо в парке, где мы условились встретиться. Все, как ты просила. Мы даже парой слов не перекинулись. Да и с чего? Незнакомы ведь.
- Маш, - я крепко обняла ее, - спасибо тебе большое!
- Было бы за что…
Я сделала пару несмелых шагов, распахнула настежь двери и рванула в сторону раздевалки. Пальто пришлось застегивать на ходу, сумку перебросила через плечо, напялила, как пришлось, шапку. Спустилась по ступенькам с крыльца, осмотрелась и помчалась в сторону Красноармейской улицы.
Под ногами хрустела покрытая гравием дорожка. Я бежала по парку, игнорируя пешеходные дорожки. Так можно было прилично срезать путь.
Впереди раскинулась оживленная улица. Вокруг теснились магазинчики и кафе, сигналили машины, сновали люди. Я уже неплохо ориентировалась в этой части города. Еле дождавшись зеленого света, обгоняя других пешеходов, понеслась по обледенелой мостовой. Во мне нарастало предвкушение.
Что я ему скажу? Как пройдет эта встреча? Не важно. Нужно просто увидеться. Просто сказать, что была не права.
Сколько же времени упущено зря!
- Простите! – натолкнувшись на случайного прохожего, воскликнула я.
Мужчина просто улыбнулся в ответ и пошел дальше. У меня в животе нарастала буря из бабочек.
Прошло, казалось, уже несколько миллионов лет, прежде чем я добралась до нужного здания. Дыхание сбилось, шапка сползла на глаза. Комендант долго выслушивал мои просьбы и объяснения, но, так ничего не поняв, решил сжалиться и пропустил-таки наверх.
Я взлетела по ступенькам и замерла возле заветной двери. Вот он – момент истины!
Постучалась и, затаив дыхание, принялась рисовать пальцем кружочки на своем пальто. Секунда, и дверь открылась.
Передо мной стоял черноволосый парень, невысокий, сутулый и смуглый. С узким разрезом глаз. На столе за его спиной дымилась свежезаваренная прямо в лоточке лапша быстрого приготовления.
