- Что?
Сергей достал из кармана кольцо и надел себе на безымянный палец правой руки.
– Вот. Больше не сниму. Знаешь, даже не это главное. Видишь эту штуку? – На пол, обнажая татуировку на щиколотке, полетели его ботинок и носок. – Это крепче любых штампов в паспорте.
Донских указал на маленькую кардиограмму с сердечком, нарисованную на его ноге. Затем сдвинул одеяло и провел ладонью по такому же рисунку на изящной ножке девушки. Бережно и нежно, с каким-то особым трепетом.
- Я всегда был твоим, понимаешь? А ты – моей. Просто нам понадобилось слишком много времени, чтобы понять это. – Ткнул в нее пальцем. – Ты – моя. Вся, без остатка. И я хрен тебя кому отдам. Поняла?
Марьяна приподнялась на постели и села. Она не понимала, что чувствует. Видела, что любимый мужчина вывернул себя перед ней наизнанку и ждал ответа. Все, что он сказал ей сейчас, заставило ее забыть обо всем остальном. Девушка замерла в раздумьях, заметив, как он, нервничая, снова начинает постукивать ногами по полу и теребить руками швы на джинсах.
Потом она медленно взяла в руки коробку с кефиром, встряхнула, отвинтила крышку и нарочито небрежно отхлебнула прямо из горлышка. Повернулась к нему.
Над ее губой белели забавные усы. Они смотрели друг на друга один долгий миг, а затем бросились навстречу и стали целоваться так страстно, как никогда прежде.
Ромашки упали с кровати и рассыпались по полу как десятки снежинок, так напоминавших им о самом сильном на свете чувстве, впервые посетившем их в юности и пронесенном через года. Они напоминали им о счастливых днях, проведенных вместе.
Но если уж говорить по секрету - все самое лучшее еще ждало их впереди…
Конец
