Главный подвиг совершила я — почти ни на кого не кричала и не ругалась. Куда более эмоциональный Майк то и дело принимался жаловаться на нашу косорукость. Пока мы разобрались, как все устроено, чуть не переругались вдрызг. Это как ремонт в доме делать — то еще испытание отношений и чувств. «Куда ты так затягиваешь?», «Как ты держишь?!», «Да левее, левее!» — и так весь вечер.
Сборку оборудования мы завершили поздно ночью. Я, не став ничего объяснять, просто попросила всех при обнаружении любой странности говорить. Но ничего подозрительного мы так и не выявили. Уровень магии был минимален, ровно столько, чтобы придать стеклу необходимые свойства. Под оборудование отвели две комнаты, развели основные процессы, чтобы магия не наслаивалась и не конфликтовала. Проверили герметичность, проходимость веществ в узких местах соединений. Все работало как надо.
Мы с облегчением расселись кто куда — мебели, кроме столов и стеллажей внутри не было. Свекр перед уходом, устав наблюдать за нашей возней и руганью, сказал принести из дома все необходимое, начиная со стульев и заканчивая диванами и столами, если покажется мало имеющихся. Так что я гордо восседала на ящике, Майк уселся на подоконнике, Кейв запрыгнул на высокий стол и болтал ногами, Рей устроился прямо на полу.
— Кажется, мы это сделали и не поубивали друг друга, — резюмировала я. — Будем считать, начало положено успешно.
— Наверное, это был самый тяжелый этап, — разминая руки и спину, согласился Майк.
Мужчинам пришлось тяжелее — мало того, что увесистые коробки таскали, так еще и столы со стеллажами двигали, чтобы сразу расставить все максимально удобно и сподручно. С непривычки мышцы у всех ныли.
Перед уходом я еще раз проверила оборудование, убедившись, что мои страхи напрасны. Все было идеально. Итак, с завтрашнего дня мы приступаем к изготовлению лекарства.
Глава 19
Будни лаборантов
Первые несколько дней шли на удивление гладко. Приготовление лекарства шло четко по схеме от простого к сложному, так что основные сложности появятся ближе к концу. Пока что мы делали заготовки, доводили ингредиенты до нужной кондиции — подсушивали или наоборот размачивали; консистенции — измельчали, растирали в порошок, плавили.
Несколько раз я натыкалась на василисков, как правило, они ползали поодиночке, но остальные всегда находились где-то поблизости. Как объяснил Морис, между ними прочная ментальная связь друг с другом. Василиски живут небольшими стаями, так что отпор врагу дают тоже все вместе.
Но нападать на меня никто не спешил, радоваться при встрече, впрочем, тоже. Дао они не трогали, но к нему проявляли сдержанный интерес. Мой питомец был не прочь познакомиться поближе, но предпочитал держать дистанцию, которая день ото дня становилась все меньше.
Ах да, еще одна маленькая деталь. Все три василиска Мориса оказались самками, поэтому и матерые — у змеевидных самки всегда крупнее. И вредные, наверное, тоже поэтому. Выражение женский коллектив — гадюшник, приобрело для меня новый смысл.
Сам свекор уехал на следующий день после нашего заселения. Как исполняющий обязанности лорда Тайны, он не мог подолгу отсутствовать в столице. Но сказал, что за нас не беспокоится, с такой боевой невесткой нам ничего не грозит. Я только закатила глаза на подначку. Иначе как укротительница василисков Морис меня в последние дни почти не называл. Ему очень понравилось, что я не растерялась, а среагировала на нападение и постояла за себя. А еще лорд Дагье пообещал научить меня динамическим щитам. Сказал, очень полезный в жизни навык.
С Клариссой Дагье мы общались меньше. Я целыми днями пропадала в лаборатории, она занимала себя какими-то делами. К тому же, с учетом проживающих на ферме, дел у моей свекрови прибавилось. С ней я ощущала себя не так свободно, как с Морисом, давило чувство, что у меня не получилось спасти ее сына, и теперь он оказался в таком положении.
К Ксавьеру я поднималась каждый вечер и подолгу сидела рядом. Каждый раз задавалась вопросом, как будут складываться наши отношения дальше. Мы ведь, вроде как, муж и жена, но верилось в это с трудом.
— Главное, чтобы ты поправился, — говорила я тихо перед уходом. С остальным мы справимся.
Через неделю вернулся свекор и не с пустыми руками. Зашел прямо к нам в лабораторию и попросил сделать перерыв. Я вышла и чуть не споткнулась о стоящую коробку, следом выглянули парни.
Коробка оказалась полная… горгулий.
Я глазам своим не верила, Майк присвистнул, парни просто ошалело смотрели на детенышей тех летающих тварей, что напали на нас с Ксавьером.
— Не знаю, что с ними делать, — вздохнул лорд. — И убить жалко, и оставить страшно. Может, вы что-то придумаете.
Я вспомнила взрослых особей, раздирающих на части лошадей, пытающихся пробить мой щит, и передернулась. Скоро малыши вырастут и будут такими же сильными, агрессивными и опасными.
Буркнув что-то типа: «Разбирайтесь сами», Майк вернулся в лабораторию, ученики постояли, но предпочли оставить все на мое решение и тоже дипломатично удалились.
Я же осталась расхлебывать. Как всегда самое неприятное оставляют дамам.
— Морис, — свекор попросил обращаться к нему по имени, и свекровь тоже сказала, что с ней можно без лишних формальностей. — Горгульи не приручаемые животные. Они не живут в неволе, и когда вырастут превратятся в угрозу.
— Про василисков так тоже говорят.
— Я понимаю, но в отличии от василисков горгульи не так умны.
— Тогда делай с ними, что посчитаешь нужным, — свекор пододвинул коробку ко мне, перекладывая ответственность. — У меня рука не поднимается.
— Как вы вообще так долго пробыли лордом Тайны с такой-то мягкосердечностью? — не удержалась я. Можно подумать, мне было бы приятно убивать зверушек. Но я этого делать и не собиралась — сам притащил, пусть сам и разбирается.
— Ну ты сравнила, — протянул Морис. — Милых зверушек и людей. Людей я никогда не жалел.
— А почему? Они не такие милые? — нет, я тоже не люблю людей. Но горгульи!
— А что в них милого? Кого я только за свою жизнь не встречал: убийцы детей, насильники, людоеды… Какая к ним может быть жалость? А это же маленькие горгулята, ты глянь, какие забавные!
В свете таких сравнений я иначе взглянула на коробку, в которой копошились трое маленьких, черных, будто в саже измазанных, крылатых малыша. Пройдет годик, и они превратятся в хищных тварей, наподобие тех, с которыми мне пришлось столкнуться. Но все же они редко нападают на людей, особенно, если не вторгаться на их территорию. И уж точно делают это исключительно по воле инстинктов, а не из желания получить удовольствие от чужой боли. Да и пожиранием себе подобных не промышляют.
А ведь если их нашли, значит, кто-то действительно приманил стаю горгулий, заставив ее перелететь на новое, не характерное для них место в городе.
