— Не сопротивляйся, пожалуйста, — тихо попросила я и положила мужу ладонь на лоб, легонько погладила по голове. — Так надо.
Не знаю, понял ли он меня, но бороться с заклинанием перестал. А еще через минуту крепко спал, сердце билось ровно, глубокое медленное дыхание больше угадывалось по грудной клетке, которая медленно поднималась и опускалась.
— Это еще не конец, сосредоточься, дорогуш. Потом любоваться будешь, — пихнул меня друг, и я немного встряхнулась.
Лекарство надежно закупоренное лежало в кармане брюк. За время ритуала я несколько раз хваталась за карман, проверяя — не потерялось ли. И ведь знаю, что карман на пуговице, глубокий и надежный, из него захочешь — не вытащишь, а все равно страшно.
Я приоткрыла рот, радуясь, что не пришлось применять силу и разжимать челюсти, начав по капле вливать лекарство. Дозировку мы пересчитали, наверное, раз двадцать, пока результат у всех не сошелся несколько раз подряд.
Пять капель, десять, пятнадцать, двадцать пять, тридцать пять…
Пузырек опустел, я стиснула его пальцами и чуть отошла, стараясь если не увидеть, так почувствовать какой-нибудь эффект.
— Дорогуш, это не мгновенно, не нервничай, — Майк подошел и обнял. — Мы идем спать, а завтра утром возьмем у него кровь на анализы. За ночь лекарство точно подействует. На всякий случай поставлю на него следилку, если что-то пойдет не так — узнает об этом весь дом, не сомневайся.
— А если лекарство не подействует? Он в целительном сне, метаболизм замедлен…
— Ой, ну не настолько же, — Майк одним жестом погасил все свечи и потащил меня на выход. — Все подействует, вот увидишь. Что мы зря здесь целый месяц горбатились? Не переживай, рыба моя, но поспать нужно обязательно, а то знаю я тебя: всю ночь у постели любимого просидишь.
Все это Майк говорил по дороге, ловко выталкивая меня за дверь из мансарды.
Внизу возле лестницы нас ждали родители Ксавьера и мои ученики. Ученики сидели — Рей на полу, Кейв на нижней ступеньке, Морис расхаживал взад-вперед, а Кларисса устроилась на заботливо принесенном кем-то стуле и теребила в руках платок. Но стоило нам выйти, свекровь вскочила на ноги.
— Мы все сделали, — опережая вопросы, оповестил всех собравшихся Майки. — Завтра анализы проведем.
— Спасибо, — Кларисса прижала руки к груди, Морис сдержанно кивнул, явно давя в себе бурю эмоций.
— Пока не за что, — ответила я. Загадывать и опережать события не хотелось. Вот проведем тест на драконью чуму — тогда можно хоть благодарности, хоть поздравления принимать.
Спала я плохо, постоянно просыпалась, ворочалась и смотрела на часы. Когда не надо, ночь тянется на удивление медленно. Зато под утро я, как назло, вырубилась и с огромным трудом оторвала голову от подушки, когда в дверь постучали и оповестили, что пора вставать.
Стоило мне спуститься вниз в столовую, как Майки всучил мне полную кружку черного, как некромантская магия, дымящегося кофе. Насыщенный аромат сразу прояснил сознание, а первый же глоток, подобно лучу солнца, окончательно разогнал туман, осевший в голове после полубессонной ночи.
— Не благодари, — друг растянул губы в улыбке, — так и знал, что ты толком не поспишь. Жаль, что заранее не подумал, а то бы и на тебя целительный сон наложили.
— Да, надо было, — я с наслаждением сделала очередной глоток, чувствуя, как приятная горечь во рту смывает все сомнения. — Или снотворное сварить, у нас еще прилично ингредиентов осталось.
На это Майк промолчал, но, могу поспорить, подумал о том же, о чем и я. Как бы еще не пригодились нам эти ингредиенты. Я отхлебнула кофе и чуть не закашлялась, пришлось поставить от греха кружку, а заодно увернуться от Майка. Верный друг всегда был готов огреть меня по спине так, что сгибало уже не от кашля.
Ученики возились на лужайке с нашей живностью, в играх, на удивление, участвовал и пегас. Обычно Фарго не снисходил до людишек, оставаясь в стороне, но сегодня крылатый конь пребывал в отличном настроении, скакал и прыгал, как жеребенок. Видимо, почувствовал возвращение хозяина.
— Готовьте лабораторию, — крикнула я парням.
Те кивнули и пошли загонять всех по местам. Примечательно, что и горгулята, подросшие за две недели, тоже бесились с ними, пусть и щурились от яркого света. Ночные хищники плохо переносили солнце, но как-то приспосабливались под новые условия. Глядишь, и выйдет из них что-то получше злобных, агрессивных тварей.
Пока Рей и Кейв ушли готовить лабораторию, мы с Майком вернулись к Ксавьеру. Лорд спал, но опять как-то беспокойно, его мучил наведенный сон, не давал покоя. Он хмурился, тяжело дышал, ворочался.
— Попробуй его успокоить, — попросила я друга. Он сильный эмпат и на людях тренировался значительно чаще, чем я.
Но стоило Майку эмпатически потянуться к Ксавьеру, как тот застонал и выгнулся дугой, еще немного — и сбросит с себя сон. Майк мгновенно свернул воздействие и недоуменно посмотрел на меня, такой реакции мы оба не ожидали.
— Все хорошо, — я снова коснулась мужа рукой, потом поцеловала в лоб, в щеку, по-прежнему гладкую, благодаря анабиозу, погладила по волосам.
Ксавьер затих и потянулся за моей рукой.
— Посиди с ним так, — попросил друг, доставая походный набор для забора крови. — А то дернется еще.
Я краем глаза наблюдала, как Майкален перетягивает руку моему… мужу. Если к Ксавьеру в качестве жениха я успела привыкнуть, то роль супругов была вновинку. Друг достал спирт, протер сгиб локтя, легко вогнал иглу в вену и набрал полный шприц. Также ловко перебинтовал руку.
— Уходим, — скомандовал Майк, но стоило мне встать и прервать тактильный контакт, Ксавьер снова заметался по кровати.
Я стиснула зубы и усилила плотность сна, чтобы Высокий лорд наверняка не сбросил.
— Чуть-чуть потерпи, — шепнула я и спустилась вниз. Сердце кровью обливалось, но скоро все закончится, один анализ — и Ксавьер будет свободен.
В лаборатории ученики ожидали нашего возвращения. На главном столе находилось все необходимое: чаши, кристаллы, щипцы — брать кристаллы руками ни в коем случае нельзя. Я перелила кровь из шприца в чащу, добавила лимонную кислоту, чтобы не свертывалась, разложила кристаллы по цвету палитры — от красного к фиолетовому. Если они станут бесцветными — пациент полностью здоров. Если приобретут какой-то окрас — значит, человек нездоров, но причину следует искать в другом. Конкретный диагноз кристаллы не показывали, за единственным исключением. Черный цвет — драконья чума.
Первый кристалл напитался кровью. Красное на красном, я выложила его на стекло и накрыла ладонью, чувствуя, как камень отзывается на мою магию. Руку чуть кольнуло, и я отложила кристалл в сторону, цвет он изменит через несколько часов, взяла следующий. Оранжевых лежало два треугольной огранки, они выкладывались вплотную друг другу и создавали квадрат. Желтых четыре, они должны создать звезду. Зеленых семь: шестигранник и один камень в центре. Ни одна фигура не повторяется, только красный и фиолетовый по одному.
