— Добрый день. — Он подошел ближе, протянул руку для рукопожатия. — Полковник Гуров. Давно ждете?
— Вы… Я… Ох! Как вы меня узнали? — отчего-то разволновался Забиулин. — Я вот стою, переживаю, как бы вас не пропустить, а вы вот так, с ходу, взяли и угадали. Профессиональный навык?
— Возможно. Я ведь не ошибся, вы — Альберт Забиулин?
— Не ошиблись. Добрый день, товарищ полковник. Вы уж простите, что я вас побеспокоил. Признаться честно, все сбережения на перелет ушли, даже на метро не осталось. Я ведь не слишком состоятельный человек.
— Работа не денежная, но для души? — Гуров сделал вид, что ему неизвестно о том, что Альберт нигде не работает.
— Скорее случайные заработки, — слегка смутился Альберт. — Я ведь образование так и не получил, брата на ноги нужно было поставить, тут не до своих желаний и амбиций. Пока Валерик рос, я работал везде, где мог хоть что-то заработать, а потом как-то нужда в образовании отпала, вроде устроился, деньги небольшие, но стабильные имел, чего ради упираться? Конечно, жалею, да что уж теперь? Время упущено.
— Обидно?
— Сейчас нет, — искренне ответил Альберт. — Наверное, так и должно было сложиться. Вы верите в судьбу?
— Как сказать, — уклонился Лев от ответа.
— А я верю. Что человеку на роду написано, то с ним и произойдет, как бы он от судьбы ни убегал.
— Выходит, вашему брату на роду написано умереть насильственной смертью?
— Выходит, так. — Альберт печально вздохнул и быстро перевел разговор: — Куда поедем?
— В Управление, — ответил Гуров. — Побеседуем, а потом будем решать, куда вас определить. К Алле поедете?
— Нет, не стану рисковать. Думаю, она мне не обрадуется. Да и мне в ее присутствии не очень уютно. Ума не приложу, как Валерик мог ее выбрать? Хотя, может быть, по молодости она была совсем другой.
— Я могу ей позвонить, вдруг передумает? Одной в пустой квартире в такое время тоже не сахар, — предложил Гуров.
— Не стоит, — поспешно отказался Альберт. — Если бы Алла хотела меня видеть, то позвонила бы. А она не звонила. Не писала. И вообще никак не обозначилась. Мой брат погиб, а она даже не удосужилась оповестить. Кто так поступает?
— Давайте отложим разговор. Приедем на Петровку, там и поговорим.
По дороге Альберт глазел в окно и то и дело издавал восхищенные возгласы. В Москве ему нравилось все: пыльные тротуары, толпы пешеходов, спешащих по делам, праздношатающиеся туристы, многоэтажные высотки и домики в три этажа старой застройки. Он был готов восхищаться даже столичной жарой, хотя столбик термометра устойчиво удерживал позиции возле цифры тридцать восемь. Если учесть жар от накалившегося за несколько дней асфальта и бетона, возгласы Альберта выглядели несколько странно.
Сам Альберт будто забыл о существовании полковника Гурова и о том, что привело его в столицу. Пару раз он даже рассмеялся, став свидетелем забавных сцен, происходивших на городских улицах. Он впитывал в себя атмосферу мегаполиса, точно астматик морской воздух. Только когда автомобиль остановился возле ворот у здания Главного управления МВД на Петровке, Альберт вернулся к реальности. Поняв, что вел себя несообразно ситуации, он растерянно заморгал и принялся оправдываться:
— Простите великодушно, товарищ полковник. Так давно не был в большом городе, что совсем голову потерял. А ведь для веселья повода нет. Валера в морге, Алла меня терпеть не может, а я сижу и как дурак радуюсь.
— Ничего, отвлекаться от печальных мыслей тоже нужно, — заметил Гуров. — Пойдемте, Альберт, дел у нас еще очень много.
В кабинете поведение Альберта изменилось. Он присел на краешек стула, сложил руки на коленях и опустил взгляд в пол, всем своим видом изображая печаль. Гуров разложил на столе бумагу, придвинул ручку и начал процедуру допроса. Пока шли общие вопросы, Альберт отвечал скорбно, но живо. Как только вопросы перешли в разряд личных, ему словно кто-то тормоза включил.
Большую часть вопросов Гуров задал еще во время телефонного звонка, так что сейчас лишь дублировал их под протокол. Альберт же и на эти вопросы отвечал медленно, тщательно подбирая слова. У Гурова сложилось впечатление, что тот боится дать неверный ответ, будто точно не помнит, каким он был в первый раз.
Да, с братом после его отъезда виделись редко. Сколько раз? Точно не помнит, может, два, может, три. Когда был у брата последний раз? Давно, несколько лет прошло, а сколько точно, нужно вспоминать. Когда последний раз созванивались? Незадолго до смерти Валерия. В начале месяца, а может, и позже. О чем шла речь во время телефонного разговора? Да ни о чем. О погоде, о ценах на бензин, о здоровье Альберта, у которого несколько лет подряд к июню обостряется аллергический отек гортани.
Говорил ли брат, что собирается составить или уже составил завещание? Нет, такого Альберт не припомнит. Да и зачем ему это? Тридцать пять — совсем не тот возраст, чтобы писать завещание. Каковы финансовые возможности брата? Точно не знает. Деньги водятся, а сколько? Таких разговоров с братом он не заводил. Зачем лишний раз человека в искушение вводить? Спросишь про доход, он решит, что Альберт материальную помощь клянчит.
Брал ли он у брата деньги? Очень редко, когда совсем край придет. За квартиру заплатит, остатки на питание разделит и живет до очередного калыма. Какими суммами снабжал его брат? Да обычно давал немного. Пять-семь тысяч, максимум десять. Отдавал ли впоследствии Альберт долг? Пытался отдавать частями, да брат не брал.
Знал ли Альберт, что у Валерия есть любовница? Кое-что знал, брат как-то проболтался. Хотел ли Валерий уйти от жены? Может, и хотел, но Альберту об этом неизвестно, не те отношения, чтобы откровенничать.
— Если по правде, я Валеру понимаю. Как не гулять, если у самого рога до потолка? — вдруг выдал Альберт. — Она ведь не особо и скрывала свои похождения.
— Вы уверены, что Алла изменяла мужу? — переспросил Гуров.
— Уверен. — Альберт говорил убежденно. — Любовники для нее, как для других женщин сумочка стильная — к каждому платью своя.
— Откуда же вам об этом известно, если вы в Москве бывали два или три раза? — задал Гуров резонный вопрос.
— Откуда? Да об этом все знают. — Альберт растерялся и не нашелся с ответом.
— Кто — «все»? — настаивал на точном ответе Лев. — Не могут же о неверности Аллы судачить в вашем родном городе?
— Вообще-то могут, — оживился Альберт. — Из Борзи в столицу много кто переехал, так что про житье-бытье брата мне кое-что известно. И потом, Алла еще в первый мой приезд попалась. Это произошло совершенно случайно. О том, что я приехал, Алла не знала. В лицо тогда меня ни разу не видела. Я, перед тем как к Валерику ехать, заскочил в магазин, чтобы не с пустыми руками являться после многолетней разлуки. Магазинище огромный. Я ходил-ходил, выбирал гостинец, аж устал. Ну и решил попросить кого-нибудь выбор сделать. Вижу, пара приятная. Он ее за талию обнимает, пониже спины поглаживает, а она прям тает под его взглядом. Я к ним и подкатил. Помогите, говорю, гостинец выбрать, чтобы недорогой и к месту.
