Добротный новый замок, врезанный в хилую дверь, выглядел нелепо, но хозяину комнаты, по всей видимости, так не казалось. Гуров постучал по косяку, ответа не последовало. Он повторил попытку и прислушался. Звуков из комнаты не доносилось. Он стоял и размышлял: ломать дверь или дождаться возвращения хозяина? Достаточно одного хорошего удара ногой, и дверь слетит с петель. Стоит ли начинать разговор с порчи имущества, пусть и незаконно захваченного? Лев решил, что не стоит.
Он спустился на первый этаж, сел на крыльце и приготовился ждать. Прошло минут двадцать, когда со стороны реки послышались осторожные шаги. Кусты едва заметно покачались и застыли. Кто бы там ни был, выходить он не торопился. Выждав минут пять, Лев заговорил вслух:
— Поздно уже, комаров тьма, хватит по кустам шариться, выходи. Посидим, поговорим.
Некоторое время из зарослей не доносилось ни звука, потом снова зашуршало и послышался приглушенный голос:
— Ты кто такой?
— Гуров я, неужели не узнал?
В зарослях снова все стихло, затем любопытство взяло верх, кусты раздвинулись, и перед Гуровым возникла мужская фигура, в которой он узнал Анархиста.
— Чего надо, Гуров?
— Поговорить.
— Один пришел?
— Мы вроде как старые знакомые, — протянул Лев. — Некрасиво к старым знакомым с толпой без приглашения.
— Это ты верно подметил. — Анархист приблизился на пару шагов. — Случилось чего или по старому делу приехал?
— Это ты мне скажи, случилось у тебя чего или под настроение в бараки переселился?
— Почему нет? Тут природа, рыбалка. — Анархист подошел к крыльцу, сел в отдалении от Гурова, вытянул ноги.
Выглядел он неважно. Лицо усталое, отечное, одежда не первой свежести, щетина на щеках. Прическа, которой Анархист всегда гордился, давно не встречалась с расческой, и взгляд какой-то затравленный, хоть он и старался это скрыть. Гуров помнил Виктора Удовиченко совсем другим: ухоженным, даже лощеным, рубашка с иголочки, ровный пробор и гладко выбритые щеки, благоухающие дорогим парфюмом. Теперь от прежнего лоска не осталось и следа.
— Вижу, жизнь на природе тебя не красит, — заметил Лев. — Не привык без удобств жить?
— Это временно, — отмахнулся Анархист, но в глазах его Лев уловил тоску. — Из Москвы прикатил?
— Оттуда. Сам-то давно в столице был?
— Давно.
— Что так?
— Надоело все, решил сменить образ жизни. — Анархист обвел рукой окрестности: — Вот, экспериментирую. Выбираю подходящий.
— И как успехи?
— Пока не определился.
— В дом пригласишь?
— Есть охота — пойдем, — подумав, произнес Анархист.
Он поднялся первым, обошел Гурова, нырнул в дверной проем и начал подниматься по лестнице. Лев последовал за ним. Шел Анархист не спеша и по ходу давал комментарии:
— Здесь, конечно, не отель «Плаза», но условия вполне приличные. Комната сухая, с мебелью. Соседей многовато, но я с ними не так часто пересекаюсь, чтобы это начало напрягать.
— Помнится, в твоей «трешке» тоже мебель была, не сказать, что убитая. И удобства. Что не устроило? Снова соседи?
— Можно и так сказать. Любопытников до черта. — Анархист дошел до двери, достал ключ и отпер замок. — Входи, вот мои новые хоромы.
Гуров вошел в комнату. Надо отдать должное, даже в этой дыре Анархист сумел устроиться с максимальным комфортом. Диван хоть и старый, но вполне пригодный для сна и отдыха. На диване кучей навалены разноцветные подушки, новехонький плед. В углу, на добротном комоде переносная сумка-холодильник, на низком столике походная плитка, работающая на сухом горючем. На полу ковер, окна заклеены пленкой с зеркальным эффектом.
— Неплохо, — похвалил он.
— Так, на скорую руку соорудил. Не решил еще, надолго здесь задержусь или дальше пойду, — пожал плечами Анархист, но было видно, что похвала полковника ему польстила. — Сам к нам надолго?
— От обстоятельств зависит, — неопределенно ответил Гуров.
— Чай будешь?
— И чай будет? Круто! На горелке греешь?
— Сухой спирт. Ковш закипает за десять минут. Удобно, — похвастался Анархист.
Гуров поймал себя на мысли, что беседа с Анархистом незаметно для обоих перешла в разряд «поболтаем ни о чем». Оба расслабились, будто забыли, что находятся по разные стороны баррикад. От чая он отказался, присел у окна на деревянный табурет и перевел беседу в нужное русло.
— От кого прячешься, Виктор Петрович? — задал вопрос в лоб.
Анархист едва заметно вздрогнул, чуть помедлил и беззаботно произнес:
— От кого мне прятаться? Я человек вольный, никогда ни под кем не ходил. Начальников у меня нет, выходит, и прятаться не от кого.
— Сдается мне, говоришь ты неправду, — настаивал Гуров. — Из трехкомнатной квартиры в заброшенные бараки к бомжам и пьяницам просто так не уходят. Рассказывай, Виктор Петрович, что натворил и от кого бегаешь?
— Кто сказал, что я бегаю? Живу себе возле воды и живу. — Откровенничать Анархист не собирался.
— У меня другая информация. Десять дней назад из столицы ты именно сбежал. Автобуса не дождался, на перекладных погнал. Почему?
— Врут твои осведомители, — заявил Анархист. — В Москве я пару месяцев не был. И не бежал оттуда.
— Кадацкий бы с тобой поспорил.
— Так пусть спорит, мне от его споров ни холодно, ни жарко.
Услышав фамилию Кадацкого, Анархист на минуту напрягся, затем заставил себя расслабиться и продолжил заниматься хозяйственными делами. Налил воду в ковш, поджег спиртовую таблетку, установил ковш на металлическую подставку. Все это время Гуров молчал, ждал следующего хода Анархиста. А тот медлил, копошился вокруг спиртовки, протирал чашки, выуживал чайные пакетики из коробки. Пауза затянулась, в комнате росло напряжение, а оба ее обитателя замерли в ожидании.
Первым не выдержал Анархист. Он отставил в сторону сахарницу, в которую перед этим перекладывал куски из коробки, развернулся лицом к полковнику и с вызовом спросил:
— Чего вы от меня ждете? — Он сам не заметил, как перешел на «вы».
— От вас я жду откровенности, — последовал Лев примеру Анархиста. — Доказать, что не далее как пару недель назад вы приезжали в Москву, труда не составит. Так зачем отнекиваться? Или есть что скрывать?
— Откровений не будет, — отрезал Анархист. — Есть что предъявить — предъявляйте. А нет, так оставьте меня в покое.
— Не могу. Убит человек, и виновные должны понести наказание.
— Я никого не убивал, — с вызовом выдал Анархист. — Я вор, но не убийца.
— Не убивал, это правда. Но вы знаете, кто это сделал. — Гуров голос не повышал, стараясь говорить как можно убедительнее. — Все, что от вас требуется, сказать, кто это сделал.
