До Дубнинской улицы, где работал Артем Ерышев, Лев добирался куда дольше, чем рассчитывал, и, выбираясь из машины, подумал, не пересесть ли ему вновь на общественный транспорт. Впрочем, подобные мысли продержались в голове относительно недолго — ровно столько, сколько понадобилось времени, чтобы пройти небольшой путь от автостоянки до дверей конторы, в которой работал программист. Этого хватило, чтобы желание передвигаться короткими перебежками между остановками общественного транспорта тут же улетучилось.
Артем по описанию почти полностью подходил под портрет позднего гостя Симутенковых, который обрисовала их бывшая домработница, и его облик абсолютно не вязался со стереотипом о людях той профессии, к которой он относился, кроме разве что элегантных очков на носу да всклокоченной шевелюры, которая, казалось, даже не подозревала о существовании расчески. Естественно, парень знал, что полиция будет им интересоваться, так как вчера с ним связались и Полина, и Леонид, рассказав о своих беседах с Гуровым.
— Я даже представить не могу, чем могу быть вам полезным, — пожал плечами Ерышев после того, как они с Гуровым оказались в небольшой комнатушке, служившей программисту рабочим помещением.
— И не надо представлять, — усмехнулся Лев. — Твоя задача — отвечать на мои вопросы, а уж я сам решу, насколько полезными будут твои показания.
— Да без вопросов, — улыбнулся Артем. — Точнее, спрашивайте, мне скрывать нечего.
Информацию о Полине, рассказанную Филатовым, программист подтвердил полностью. Их рассказы о манере поведения Симутенковой-младшей, о ее общении с окружающими и пьяной болтливости совпадали настолько, что это могло показаться подозрительным. Гуров отметил это для себя, решив проанализировать подобное совпадение позже, а пока просто присматривался к Ерышеву, пытаясь понять, что он за человек. Вывод напрашивался лишь один — умный, расчетливый, дальновидный и предусмотрительный.
— Что ты знаешь о Лехе Горбе? — неожиданно спросил он.
— Немного, — коротко ответил программист. — Он парень скрытный, крученый. Вполне возможно, как-то связан с преступным миром. По крайней мере, постоянно пытается создать у окружающих такое впечатление. Впрочем, палку никогда не перегибал и на «звездюли» не нарывался. Где и как Полька с ним познакомилась, я понятия не имею. Она почему-то об этом не рассказывала, а я и не спрашивал: не настолько любопытен.
— А почему его все зовут «Горб»?
— Понятия не имею, — пожал плечами Артем. — Как-то раз кто-то из компании об этом его спросил, а Леха ответил, что тому, кто слишком много его личностью интересуется, потом всю жизнь горбатиться приходится. Шутка — так себе, но тогда она многим смешной показалась. Больше Леху о прозвище никто не спрашивал.
— Ладно, сменим тему, — проворчал Лев. — Может быть, Полина рассказывала тебе о каких-нибудь незнакомых людях, приходивших к ним в квартиру до ограбления. Она говорит, что не помнит ничего такого, но я думаю, что попросту могла забыть подобные незначительные факты.
— Тогда и я их вряд ли помню, — фыркнул Ерышев. — Делать мне нечего, кроме как запоминать гостей Симутенковых… А впрочем, был один случай! Полька позвонила мне и сказала, что у них интернет отрубился насмерть. Спросила, не могу ли я подъехать и посмотреть, в чем причина. Я тогда загружен был и сказал, что освобожусь только часа через два. А примерно через полчаса она мне вновь позвонила и упрекнула, хреновый я, дескать, друг, раз к ней на помощь раньше меня ремонтная бригада сотового оператора успела. Правда, она не говорила, что именно парни чинили и заходили ли вообще к ней домой, а я не спрашивал. Я тогда обиделся немного и посоветовал ей поискать новых друзей, если те, которые есть, ее не устраивают.
Больше никакой полезной информации от программиста Гурову добиться не удалось. Тот лишь полностью подтвердил алиби Симутенковой-младшей на момент ограбления, а заодно подчеркнул, что, при всем ее непредсказуемом характере, вряд ли девушка была способна ограбить своего отца. Да и шиковать после ограбления она не стала. Напротив, с каждой новой гулянкой Полина тратила все меньше и меньше денег на развлечения и выпивку.
Хотя это совсем не показатель ее невиновности. По своему опыту Лев знал, что воры, да и вообще любые преступники, которым в руки попали шальные деньги, часто в первое время стараются вести себя скромно и незаметно, чтобы не бросаться в глаза. Полностью подозрений с Полины он не снял, но вчерашние слова жены о его предполагаемом сексизме не выходили у него из головы, может, он действительно слишком предвзято относится к девушке.
Впрочем, не только этот фрагмент разговора с женой не давал ему покоя, но и предположение Марии о том, что группа грабителей могла целенаправленно работать по коллекционерам. К тому же некоторые из них, имевшие не вполне законные экспонаты в своих сокровищницах, иногда предпочитали умалчивать о кражах, разыскивая воров собственными силами. Уходя от Ерышева, Гуров все же решил, что поработать над этой версией стоит, хотя в ее реальность верилось мало. Во-первых, не такой богатой была коллекция Симутенкова, а во-вторых, не давали покоя мысли о вскрытом сейфе чиновника. По его словам, украденное оттуда стоило дороже, чем вся коллекция часов. К тому же и сбыть ценные бумаги куда проще, чем найти покупателя на коллекционные вещи.
Сев в машину, Гуров взял телефон и набрал номер Суркова.
— Лев Иванович, я пока еще не всю информацию о смерти Симутенковой успел получить, — сразу после приветствия начал оправдываться аналитик. — Дайте мне еще пару часов, если можно…
— Да я не по этому поводу, Игорь, — перебил его Лев. — Подними всю информацию по украденной коллекции Симутенкова и пробей на легальных и нелегальных сайтах, не разместил ли кто сведения о продаже этих часов. Все ясно?
— Сделаю, Лев Иванович! — Старлей обрадовался, что отчитывать и распекать его никто не собирается. — В течение часа все пробью.
До Главка Гуров добрался даже быстрее, чем рассчитывал, правда, к началу службы все равно существенно опоздал, чем дал повод Станиславу позубоскалить.
— Лева, ты даже в такой момент можешь испортить человеку настроение, — заявил он, едва напарник вошел в дверь их общего кабинета. — Я уже начал надеяться, что ваше пунктуальное величество сегодня и вовсе службу прогуляет, а вас угораздило-таки приехать на работу. Мог бы и предоставить лучшему другу удовольствие тыкать тебя носом в прогул каждый раз, когда ты будешь строить праведную физиономию, обсуждая мои опоздания.
— Стас, поскольку я давно привык к тому, что на службе ты появляешься не раньше, чем тебя начинает разыскивать весь Главк, удовольствие попрекать меня прогулом ты бы все равно не получил: на твои опоздания я уже сто лет никак не реагирую, — усмехнулся Лев. — К тому же я — твой начальник. А начальство, как известно, не опаздывает, а задерживается, и не прогуливает, а занимается решением важных дел, требующих его личного присутствия.
— Простите, ваше превосходительство, что позабыл о субординации, — рявкнул Крячко, подскакивая со стула. — Прикажете следовать на гауптвахту?
