Бомба. Замедленного действия.
Пока терпит. Иногда искрит. Но что будет, если рванёт?
Прячу папку в стол и возвращаюсь к кофе.
Остыл. Мерзость, но пью. Только для того, чтобы пробить этот ком, колом вставший в горле.
Вызываю свою помощницу и прошу выяснить о местонахождении Вольской.
Не ради извинений. Нет. Мне для этого нужно настроиться. Подготовиться. Я никогда этого не делал, и уверенность в том, что я с первого раза облажаюсь, отдаёт пульсацией во лбу.
Мне нужно просто её увидеть. Просто убедиться, что я не сошёл с ума, и она мне не привиделась. Что такая женщина и впрямь существует. Что я не зря выворачиваю себя наизнанку, копаясь в собственных принципах, и придавливаю гордость.
Протираю лицо ладонью, встряхиваю головой и приступаю к тому, ради чего здесь и сижу.
Секретарь докладывает, что Вольской на месте нет, и освободится она только вечером.
Принимаю такой расклад событий, изводя себя желанием оттянуть момент, когда придётся выдавить слова прощения, и когда я наконец смогу вдохнуть её запах, опьяняющий сознание и возбуждающий спящие инстинкты.
Кое-как дожидаюсь окончания рабочего дня и стремглав несусь к её кабинету.
Рычу сквозь зубы, когда натыкаюсь на запертую дверь и выключенный свет.
Внутри всё сжимается, когда доходит, что, если сейчас не догоню, то увижу только завтра.
Бегом вниз по лестнице. Если задуматься, то никогда ею не пользовался. Всегда устраивал лифт. Торопиться было просто незачем.
Отворяю двери на выход и облегчённо выдыхаю.
Вот она. Стоит спиной ко мне и с кем-то разговаривает по телефону. Расслабляю мышцы. Поводов для физического напряжения больше нет. Лёгкой поступью иду к Миле Андреевне. Остаётся буквально пара метров, как перед ней тормозит незнакомая иномарка, и оттуда выходит какой-то хмырь с букетом цветов.
Застываю как идиот и не могу ничего поделать, наблюдая, как он протягивает моей Миле веник и целует в щёку.
Кажется, такого поворота не ожидала и она сама, потому что неловко топчется на месте и принимает ухаживания с откровенным замешательством.
Не замечаю, как до хруста сжимаю кулаки. Всё внимание приковано к тому, как мужик уверенно подталкивает девушку к машине, усаживает её внутрь, пристёгивает ремень безопасности, садится за руль и увозит в неизвестном направлении.
МИЛА.
— Что ты здесь делаешь? – восклицаю я, когда выхожу из своего подъезда и сталкиваюсь нос к носу с Тимом.
— Хочу отвезти тебя на работу, – мгновенно реагирует парень.
— Я же тебе всё объяснила… — раздражённо вздыхаю я. – Нам не по пути. Во всех смыслах.
Пытаюсь обойти и делаю шаг в сторону, но Жданов будто поджидает именно такого момента. Преграждает мне путь, беря в крепкий захват своих сильных рук.
— Попалась! – с ноткой смеха в голосе произносит мужчина, чувствительнее сдавливая мне талию.
Возмущённо трепыхаюсь.
— Мил, это же я, – хрипло шепчет Тим, недоумевая над моей реакцией.
Одна из его ладоней плавно поднимается по спине к шее и ложится на затылок.
Нет. Он не приложит силу и не зафиксирует положение моей головы. Не заставит вопреки моему желанию придвинуться ближе.
Нет. Этот жест Тима имеет более глубокий смысл. Это защита. Таким образом он даёт понять, что контролирует ситуацию, и я могу ему довериться. Показывает, что я могу отклониться, но он всё равно удержит меня. Что не даст мне упасть. Что в любом случае прикроет и убережёт.
Это не мои домыслы. Когда-то все эти слова он сказал мне сам.
Смягчаюсь, когда вижу в синеве его глаз всё те же намерения.
— Тим… — дотрагиваюсь пальцами до его лица. – Давай оставим всё как есть, – разглаживаю насупленную бровь. – Мы уже пробовали, и ничего не получилось, – убираю мешающиеся волосы со лба. – Тех чувств не вернуть… — прикладываю ладонь к его щеке. – Услышь меня.
— Я слышу, – натужно откликается он. – Но у меня другое мнение, – прижимается своим лбом к моему. – Всё можно исправить, нужно лишь попытаться.
— Я не хочу пытаться, – протестую я. – Не хочу снова сталкиваться с разочарованием.
— Я же сказал, что простил, – массивная ладонь на затылке ощутимо напрягается, и мне ничего не остаётся, как взять руку Тима и отвести её в сторону.
Замкнутый круг. Так и будем чеканить друг в друга уговорами.
Нахожу в себе силы обнажить на короткий миг душу и взглянуть на Жданова так, как мечтала сделать давно:
— Я не простила.
Мужчина удивлённо вскидывает брови и впадает в короткий ступор, чем я тут же пользуюсь, ускользая из его объятий, и бегом к такси, ждущему меня неподалёку.
Неужели я набралась смелости и сказала это?
Да. Решение расстаться было моим. Но оно было таким ломким, что, если бы Тим был уверен в своих чувствах и действовал напористее, то я бы осталась с ним.
Но он предпочёл сдаться.
Первые две недели в Лондоне я колебалась.
А правильно ли я поступила? Не взыграла ли во мне импульсивность? Не разрушила ли я своё чисто женское счастье?
Засыпала и просыпалась с сомнениями в своём поступке.
Но самое главное, что я ждала. Его. Тима.
Но он не приехал. Не вернул.
Проверку на искренность чувств не прошёл.
Это и стало точкой отсчёта в моей новой жизни.
Подстегнуло меня идти напролом и доказать самой себе, что прокладываю путь к лучшему, а не стопорюсь на месте.
Я не лучше Тима.
Нет.
Я бросила. Я растоптала.
Долгое время убивалась и корила себя. Обида засела глубоко в груди, но вместе с ней и чёткое представление о мужчине, которого я хочу видеть рядом с собой.
И это не Тимофей Жданов.
Глава 12
МИЛА.
— Так держать! Не сбавляйте скорость! – поощряет добрым словом всех подчинённых генеральный.
Мы полным составом сидим на очередной пятничной планёрке и только что в мельчайших подробностях разложили директору итоги каждого отдела за прошедший месяц.
— Недочёты я все озвучил и жду корректировки в самое ближайшее время. Не откладывайте на «потом». К тебе относится, Березин, – стреляет глазами в Игоря.
— Тогда подрядчик сплоховал, а не я, Марк Миронович, – возмущается наш «строитель».
— Твоя вина, что не предусмотрел все сбои, – отвергает отмазку мужчина и поворачивается к «бухгалтерии». – Евочка, перед тем, как выписать премиальные, список мне на стол, – и, услышав сердитое сопение Березина, улыбается шире, чем обычно.
