– А ты как думал? У нас так. Любишь вкусный лут собирать, люби и ухаживать за ним, – поведал я молодому прописную истину.
– Спика, ты дольше будешь спорить, чем чистить. Просто сделай дело, – мягко посоветовала ему Ирина. Посчитав вопрос решённым, она обратилась ко мне:
– Кстати, что будем делать с трофеем, Денис, Зацепину отдадим? Товарец у него качественный, нужный, сам понимаешь.
Эх… Всё так, родная, всё-то ты говоришь правильно, но моя жадная до любого огнестрельного оружия душа сразу решительно воспротивилась самой идее отдать дефицитный ствол на сторону!
– Не уверен. Что за человек этот Зацепин, как себя покажет в дальнейшем? Надо бы подождать, посмотреть…
– Придётся решать, Денис, иначе Казанников сам распределит, а по гладкостволу он и нашего мнения не спросит.
– Дед может, – мне ли не знать. Да и права ты, товар у него чёткий.
– Ладно, я тебя поняла, подумаем, что именно отдать этому Зацепину… Иосиф Самуилович, вы с нами?!
Троцкий до сих пор о чём-то говорил с хозяйкой. Точнее, слушал, вежливо поддакивал и часто кивал головой. Реагируя на призыв группера, интендант замахал ладонью, показывая жестами: идите, мол, плескайтесь, скоро догоню. О чём они? Наверное, уже развернул свой маркетинг, хитрец, ведь немалая часть парашютного шёлка останется здесь, в пошивочной мастерской Назаровых.
Взрослых на реке не было. Здесь живут деловые люди, днём им не до купаний. Пляж оккупировала группа шумных мальчишек, которые, завидев нас, немного притихли. Вскоре мы с Ириной с наслаждением плескались в чистом медленном потоке. Молоко парное, вот что значит равнинная речка, водица за время пути прогревается качественно. И никто не слышал о членогрызах.
Иосиф Самуилович появился на берегу минут через десять. В руках он нёс не только своё ружьё, но и мой «укорот». Интендант сразу бросил куртку на песок, положил на неё оружие и немедля начал стягивать брюки, всё еще сохранившие тщательно наглаженные перед выездом стрелки.
– Господи, Иосиф Самуилович, стволы-то зачем приволокли? – удивилась Ирина. – Детей пугать? У меня пистолет при себе, на пляже этого вполне достаточно.
– Сейчас узнаете… – многозначительно ответил Троцкий, сдвигая тяжёлые брови.
– Вот как? Продолжайте, – попросил я.
– Лидуся знойная женщина… Умная, хваткая, – молвил он с глубоким чувством, медленно погружаясь в воду по пояс. Наш интендант по-бабьи присел, тут же резко выпрямился и заохал от восторга, – И как все нормальные женщины, в курсе последних новостей и сплетен!
– Вы разузнали?! – торопливо пробулькала Кретова, выпустив ртом струйку.
– Положение обязывает, уважаемая Ирина, – важно заявил Троцкий, стараясь не смотреть на лифчик, висевший на шее Кретовой, стоявшей в реке по плечи. – Мне действительно удалось кое-что разузнать.
– Так рассказывайте скорее! – Ирка, погрузившись по горло, стянула с шеи лифон и с выпученными глазами принялась надевать его прямо в воде. Я невольно рассмеялся.
Из образного рассказа интенданта-разведчика следовало, что в Переделкино и вокруг него действительно сложилось чрезвычайное положение. Обстановка тревожная. А всему виной серьёзный конфликт между местной администрацией и знаменитым главарём одной из сталкерских банд, неким Бароном, судя по всему, человеком авторитетным, конкретным и резким. Говорят, что этот самый Барон выполнял наиболее деликатные поручения самого Волкова.
Столь противоестественный симбиоз достаточно долго существовал к обоюдной выгоде сторон, пока между ними не случился какой-то серьёзный затык. Здесь без подробностей, самых свежих сплетен мы ещё не слышали. Важно вот что: в итоге получилось так, что Барон посчитал себя прокинутым, как говорят в таких кругах, и полагающегося вознаграждения не получил. Может он сам где-то накосячил, или же Волков просто решил поменять избаловавшегося возле городской кормушки партнёра. Стерпеть такое унижение главный бандюган не мог.
Бывшие партнёры, каждый со свои воинством, сошлись на самой настоящей стрелке, проведённой по всем бандитским понятиям. Однако и там конфликтующим сторонам договориться не удалось. Тогда взбесившийся Барон потребовал компенсации уже в двойном размере, назначив крайний срок и пообещав, что в противном случае устроит в Переделкино маленький Армагеддон.
В свою очередь Волков поклялся, что проклятые бароновцы улиц города вообще больше не увидят, отныне они, в отличие от вольных сталкеров, объявлены вне закона со всеми проистекающими последствиями, в том числе отлучены от всех материальных и прочих ресурсов Переделкино. И тут же получил в ответ весьма конкретное обещание в последние секунды собственной непутевой жизни увидеть самого себя лежащим на площади, но без головы.
– Во дела… – не выдержал я. – Какая интересная жизнь у людей!
– Да? Вас это забавляет? – прищурился стратегический разведчик. – А вот мне становится как-то не по себе, когда я смотрю на прибрежные заросли. Вдруг они опять оттуда полезут, и именно сейчас?
– Опять?! – выдохнула Кретова.
Я торопливо вылез на берег, схватил автомат, передёрнул затвор и щёлкнул предохранителем. И только тогда опять опустил оружие на чужую куртку.
– Два дня назад вооружённая банда сталкеров, разделившись на группы, ворвалась в город с трёх сторон и устроила короткий, но эффектный погром, – пояснил интендант. – Избивали прохожих, стреляли для устрашения, ограбили пару лавок и тут же растворились за городом. Учтите, что тот самый крайний срок ещё не наступил… Знаете что, Денис, вы подежурьте на бережке с автоматиком, я хоть искупаюсь спокойно.
– Это всё?
– Да что вы, Ирина! Эта история будет иметь продолжение. Той же ночью неизвестные подожгли пару хозяйств и оставили листовки на стенах с ещё одним предупреждением.
– Зашибись… – змеёй прошипела Кретова. – Я рассчитывала прогуляться налегке, без карабина… Ага, вот и наш курсант! Мрачный, как туча, лучше я нырну.
Спика тащил в руке вычищенное ружьё.
– Проверяйте! – буркнул он с надутым от обиды лицом.
– Медленно остываешь, боец, – заметил я, принимая оружие для осмотра. – Долго дуться нужно на чужих… Давай, купайся, посидим с тобой за компанию.
Налегке? Налегке не получится, готовность если не номер один, то близко к этому. Оружие придётся носить, одним ножом на поясе, как в прошлые поездки, не обойдешься. Паразиты сталкерские, подпортили нам визит в цивилизацию!
Воскресный день проходит в Переделкино совсем не так, как на Пятисотке. У нас это законный выходной, за время которого люди должны восстановить силы и нервы, пообщаться с друзьями не на бегу, а вольготно, выспаться, наконец. У нас это день праздного безделья. Совсем не так главный день недели выглядит здесь, в Переделе воскресенье – базарный день, а первое в месяце – ярмарочный, когда принято торговать и торговаться, меняться, делать и забирать заказы. К этому воскресенью в городок стягиваются фермеры со свежей продукцией, самые ушлые забивают выгодные места на базаре и на Центральной ещё в субботу. Цены ниже, ассортимент больше, и все нужные люди на месте. Исходя их этого обстоятельства и планируется конвой, как ни обидно пропускать собственный выходной в компании близких тебе людей.
