– Вот же сука-судьба, это было неожиданно! – ошарашено вымолвила Ирина, переводя луч фонаря с одного тела на другое. Хотя можно было и не светить, дневного света ещё хватало.
– Да это же фрицы! Ира, День, это немцы, бля буду! – заорал Спика.
– Вот и свиделись… – прошептал я.
Версия о том, что умершими могли оказаться переодевшиеся сталкеры из русского сектора, счастливо разжившиеся иностранным барахлишком, поддержки не нашла. Слишком много очевидных признаков неметчины. Относительно хорошо сохранившиеся куртки бундесвера с флажком на рукаве и характерным камуфляжем уже говорили о многом, нам такие ЦУП не сбрасывает.
В сухом микроклимате гаража, куда даже в сильный дождь не попадает ни капли влаги, сохранилось и оружие. Стволы у немцев имелись на все случаи: злосчастный пистолет-пулемёт MP-40, навеки ставший автоматом «шмайсер», известная во всех странах замечательная магазинная винтовка Mauser 98k со скользящим затвором, образец и прародительница многих моделей оружия, а вторыми стволами умерших были два хаудаха, сделанные из отличных германских двустволок-вертикалок. Спика пару раз отмёл ногой стреляные гильзы, поднял один обрез, прочитал название фирмы и с завистью сказал:
– Нормально немецко-фашистские красноармейцы живут, не бедствуют. Merkel Arabesque в обрезы перепиливают.
– Варвары, что там… Их марка, имеют возможность, вот и пилят, – пожал я плечами, настороженно посматривая в сторону открытых ворот гаража. Как бы нам не отвлечься с печальными последствиями. – Ну, что там, Ира?
– Сильная кровопотеря у обоих, – ответила она, продолжая сидеть на корточках возле страшноватых тел. – От этого и умерли… Бинты на обоих, их уже трудно разглядеть, одни ниточки остались. А вот обёртки от индпакетов.
Я взял в руки куски вощеной бумаги, помял пальцами.
– То есть, кто-то их порвал до полусмерти и загнал внутрь?
– А то ты не знаешь, кто порвал! – буркнула она, поднимая с пола одну из двух фляжек непривычной формы. Энергично тряхнула, внутри не булькнуло. Неплотно закрутили, испарилась водичка. Или же выпили всё в последний час.
– Никто их не рвал! – неожиданно возразил ей Спика, поднимая германскую винтовку. – Видите? Ложу пулей разнесло. – Здесь был хороший бой, парням просто не повезло.
– Вот так вот, замечательно. И кто с кем схлестнулся?
– Тю! Я не криминалист, сама погляди, – ответил штурман командиру.
Я в который раз посмотрел на открытые ворота и разозлился на всех сразу. Нарвёмся сейчас, заигрались!
– Пикачёв, марш на фишку! Нет, стоп! Лестница куда ведёт? – я показал на железную лесенку в дугах безопасности, поднимающуюся к квадратному люку в потолке.
– На второй этаж. Легко открывается. Ты не заметил, что ли?
– Не успел. Давай-ка верхом, посмотришь с террасы.
– Я «шмайсер» заберу, – предупредил он, собирая запасные магазины.
– Валяй, заслужил, – разрешила Кретова.
«Маузер», кстати, тоже нужно забирать, гарнизонный плотник новую ложу сделает, он хороший мастер, проверенный. А эту пока можно обмотать синей изолентой, пойдёт на время. Лишь бы не навсегда, синяя изолента, она такая, может застрять надолго. Вооружённый до зубов штурман скрылся в люке, а мы подошли к миниатюрному авто, сам корпус которого говорил о его военной принадлежности.
– «Кюбельваген», – сходу определила марку Кретова, – или Kubelsitzwagen, восемьдесят второй «Фольксваген», мечта выживальщиков. Немецкий военный внедорожник, выпускавшийся до самого конца войны, самый массовый автомобиль Германии времён Второй мировой.
Теперь и я признал «кюбель», Kubelsitzwagen Type 82 правильного защитного цвета, с характерными рёбрами жёсткости по бокам. Запаска закреплена на капоте, лопата – над крылом левого переднего колеса. Откидная брезентовая крыша поднята. Предельно простая, непритязательная, экономичная и практичная машина. Облегченный открытый кузов с четырьмя дверями и плоскими панелями, задние колёсные редукторы и самоблокирующийся межколёсный дифференциал. Смонтирован автомобиль из усиленных жестяных листов, имеет складное лобовое стекло. На него ставили четырёхцилиндровый оппозитный «карбюратор» с воздушным охлаждением сил на двадцать пять, но этой машинке мощности вполне хватало.
– Кстати, названием Kübelwagen обозначались не только фольксвагеновские Typ 82, это общее название для облегчённых и упрощённых армейских авто с брезентом поверху и глубокими сиденьями-лоханками, – поведал я Ирине.
– Kübel с немецкого и переводится как «бадья», «чан», «лоханка», – добавил со стороны ворот Спика.
– Не зли меня! Ещё один знаток немецкого выискался! Ты почему здесь? – со сталью в голосе предупредила штурмана Кретова.
– Командир! Я уже на два раза всё обежал! И сверху проконтролировал. Сейчас ещё раз проверю, сбегаю! Ну, дайте же и мне посмотреть! Я такой чинил вместе с другом-реконструктором. Слышал, что этот малыш самый известным легким немецким авто Второй мировой. И наши его трофеем брали.
Что с ним делать?
– Вот и третий раз сбегай, не переломишься! – гаркнул я, тем не менее осознавая, что сейчас у всех нас будет много работы, и на полноценного часового сил группы один хрен не хватит.
Он вернулся через три минуты и снова уставился на авто.
– Зверь-машина! Ни жары не боится, не холода. Вот бы на него ещё пулемёт MG поставить…
– А сверху, с террасы кто будет смотреть? – вопросила Кретова.
– Только что смотрел, всё чистяк! Это вы медленные, так не сможете, а я молодой, резвый! Слушайте, а как мы его тащить будем?
– Хватит мечтать! Растащило, смотрю, молодого да резвого! Неси лопаты, бляха! – распорядилась Кретова.
– Что, опять? – развел руками Спика.
– А ты как думал? Работаем, – злилась Ирина. – Денис, начинай лутовать обоих, забирай нужное, будем выносить, похороним. Освобождать помещение надо, технику загонять! Где этот юнец? Вы что, не видите? Закат начинается, шевелитесь, мать вашу, я тут не собираюсь в темноте торчать мишенью! Наручные часы, фляжки, рюкзаки вскрой… Ну ты лучше меня знаешь. Лут бросай в «кюбель», его завтра осмотрим. Я к воротам.
– Где роем-то? – громко спросил Пикачёв.
– Можно на углу привокзальной площади, рядом, вон там. Видишь остатки газона? Или в другом месте. В общем, сам выбирай, сейчас некогда спорить, – решила Кретова, принимая свою лопату.
Справились быстро, нужда заставила. Мысль о давней перестрелке взволновала всех. Только военного детектива на наши спасательские головы и не хватало… Закончив работу, без передышки загнали внутрь «уазик», рядом припарковали глайдер, закрыли изнутри ворота на засов. Вот так, можно карабкаться.
– Сбегай вниз, запри входную, – погнала Ирка молодого, поднявшись на второй этаж.
Надёжно закупорившись, мы поднялись наверх. И тут мне стало понятно, для чего в диспетчерской нужны листы железа в количестве, и кто их сюда втащил. Немцы народ предусмотрительный.
