В двери хлынула толпа. Темные фейри увидели мертвого принца,
и зал наполнился гневным ревом. Они рыдали, выли, рвали одежду на себе и
собратьях, требовали крови. Как ни странно, злило их лишь то, что принца убили
на их территории, прямо у них под носом. Самого Береста никто не жалел, все
только жаждали мести за страшную дерзость. Неужели никто не будет оплакивать
старшего сына королевы?
Над телом Береста стоял Явор. Вот ужас — ни один мускул не
дрогнул на его лице! Среди рыка и гвалта он с любопытством разглядывал
погибшего, будто мертвую птичку на дороге. Я поежилась.
В зале вдруг стало тихо и холодно, будто на нас опустилось
ледяное покрывало. Я дернулась в цепких лапах. На пороге стояла Маб. Ее взгляд
был прикован к телу Береста. Толпа отхлынула. Королева подошла к мертвому сыну,
наклонилась, протянула руку к его замерзшей щеке. Меня трясло. Стужа
усиливалась. Даже зимние фейри и те заволновались, когда их кожа и шерсть
начали покрываться инеем, а на потолке выросли новые сосульки. Королева
по-прежнему смотрела на Береста. По лицу невозможно было прочесть, что у нее на
уме, но тут она приоткрыла вишневые губы и произнесла единственное слово.
— Оберон.
Королева закричала, и мир взорвался. Ледяные осколки сосулек
брызнули в стороны, покрыв всех сверкающей пылью. По стенам и полу побежали
трещины, фейри проваливались в них, испуганно визжа.
— Оберон! — рычала Маб, озираясь, как безумная. — Это его
рук дело! Его месть! Летние попляшут! Они будут молить о пощаде и не дождутся
ее. Слуги мои, мы сторицей отплатим за их чудовищное деяние! Готовьтесь к
войне!
— Нет! — Мой голос потонул в реве темных фейри.
Я вырвалась, чуть не упав, и выбежала на середину зала.
— Ваше величество!
Маб устремила на меня тяжелый, жуткий взор. В глазах
королевы бушевало яростное безумие. Я съежилась и отступила.
— Пожалуйста, выслушайте меня. Оберон не виноват. Летние
фейри не убивали Береста. Это Железный король. Все сделали его слуги!
— Молчи! — прошипела Маб, скалясь, — Я слушать не хочу эти
жалкие оправдания в защиту твоих мерзких родственничков. Лесной владыка угрожал
мне в моем собственном доме. Береста убил твой отец. Молчи! Или я не выдержу и
отплачу ему тем же!
— Но это правда! — Я не сдавалась, хотя здравый смысл умолял
заткнуться.
Я в отчаянии огляделась и увидела Явора. Он наблюдал за нами
с едва заметной усмешкой. Ясень поддержал бы меня, но его, как назло, не было
рядом. Как всегда, когда я нуждалась в его помощи.
— Явор, пожалуйста, помоги! Я не лгу. Ты же знаешь.
Он посерьезнел. На секунду мне показалось, что он сейчас
подтвердит мои слова, но тут в уголке его губ появилась ехидная складочка.
— Нехорошо обманывать королеву, — сказал он строго, только в
глазах притаилась насмешка. — Если бы железные фейри в самом деле существовали,
мы их давно бы заметили.
— Но они существуют! — крикнула я, начиная паниковать. — Я
их видела. Они правда очень опасны.
Я повернулась к Маб.
— А как же огромная огнедышащая лошадь, которая чуть не
убила вашего сына? Это не опасность? Позовите Ясеня. Мы вместе сражались с
Железным конем и Машиной. Он подтвердит мои слова.
— Хватит! — взвизгнула Маб, вихрем разворачиваясь ко мне. —
Что ты себе позволяешь, полукровка? Вы уже отняли у меня одного сына и второго
не получите! Я знаю, ты хочешь настроить его против меня, смеешь уверять его в
любви, но я этого не потерплю!
Она вскинула руку. Из пальца с острым, отполированным до
блеска ногтем выстрелила голубовато-белая молния. Я отпрянула.
— Ты умолкнешь раз и навсегда!
Мои ступни приросли к полу. Я опустила глаза. По ногам
скользила ледяная корка. Я и глазом не успела моргнуть, как она дошла до пояса
покрыла живот. В кожу иглами впивался холод. Я обхватила себя руками, и они тут
же примерзли к телу. А лед поднимался все выше, дополз до шеи, сковал нижнюю
челюсть. Меня охватил ужас. Я завизжала, но лед потек в рот. Я хотела вдохнуть,
но он закрыл мне ноздри, заволок скулы, глаза и наконец сомкнулся на макушке. Я
не могла шевельнуть и пальцем. Не могла вдохнуть. Легкие жгло, но рот и нос
наполнились льдом. Я задыхалась, как утопающий, кожа горела от холода, будто ее
сдирали с меня живьем. Я хотела потерять сознание, молилась, чтобы тьма поглотила
меня, но, хоть мне и не хватало кислорода, я не умирала.
За ледяной коркой стояла тишина. Маб смотрела на меня с
торжеством и ненавистью. Она повернулась к слугам, и те поглядели на нее в
ужасе, точно боялись, что им тоже непоздоровится.
— Готовьтесь, — хрипло приказала королева и воздела руки, —
Я объявляю Летнему королевству войну!
Толпа рявкнула еще раз и с воинственным рыком потекла прочь.
Маб взглянула на меня через плечо, злобно усмехнулась и вышла. Явор, хихикнув,
последовал за матерью. В зале наступило безмолвие. Меня оставили умирать без
конца.
Когда не можешь дышать, каждая секунда похожа на вечность.
Все мое существование свелось к попыткам набрать в легкие воздуха. Я понимала,
что это невозможно, но что толку? Сердце старательно колотилось в ребра, кожу
терзал нестерпимый холод. Тело чувствовало, что оно живет, и продолжало
бороться.
Не знаю, как долго я простояла, час или всего несколько
минут, когда в дверях возникла тень. Ее очертания расплывались, я никак не
могла разглядеть, кто это. Помедлив, неизвестный подбежал ко мне, коснулся
рукой.
— Меган, — шепнул голос, — Это я.
Даже в предсмертном бреду сердце радостно дрогнуло. Сквозь
прозрачную стену на меня смотрел Ясень. Глаза у него были живые и яркие, как
всегда. Его лицо исказила такая мука, что мне стало страшно. Как будто это он
задыхался и не мог вдохнуть.
— Потерпи, — сказал он, прислонив лоб к ледяной корке, — Я
тебя вытащу.
Он отодвинулся, приложил обе руки к поверхности и закрыл глаза.
Холодный панцирь дрогнул, по нему паутинками побежали трещины. Лед со звоном
разлетелся на осколки, точно битое стекло. Как ни странно, меня даже не поцарапаю.
Колени подогнулись. Я упала, отплевываясь и кашляя. Ясень опустился рядом, и я
прильнула к нему, с жадностью хватая ртом воздух. Перед глазами все поплыло.
Какое счастье — снова дышать! Но как ни кружилась у меня
голова, я все-таки заметила, что Ясень тоже обнимает меня. Он прижимался щекой
к моим влажным волосам. Я слушала стук его сердца, и, как ни странно, это меня
немного успокоило.
Счастье было недолгим. Ясень накинул мне на плечи свое
черное пальто, и я благодарно запахнулась в него, дрожа.
— Идти можешь? — спросил он тревожным шепотом. — Надо
поскорее бежать отсюда.
— А к-куд-да? — У меня зуб на зуб не попадал.
Он молча поднял меня на ноги, настороженно огляделся и
потащил к дверям.
