— Ты и так много сделала, принцесса, и столько пережила.
Думаю, возвращение домой ты заслужила. Черт побери, с одним королем ты уже
расправилась. А с Небывалым все будет хорошо, уж ты мне поверь.
— А как же скипетр? — не унималась я — А война? Оберон
должен знать, что Маб хочет на него напасть.
Робин пожал плечами с таким видом, будто ему стало не по
себе.
— Я все расскажу ему, принцесса, если он меня сразу в крысу
не превратит. Что до скипетра, то его ищет Зимний принц. Все и без нас
прекрасно обходятся.
Я запротестовала, но он беспечно махнул рукой.
— Война все равно начнется, принцесса. Это старая история.
Зима и Лето всегда враждовали. И века не проходит, чтобы не вспыхнула ссора.
Скипетр как-нибудь вернут, и все пойдет своим чередом.
Я нахмурилась, вспомнив, что сказала Маб Лесному владыке во
время церемонии.
— Но как же мой мир? Маб говорила, что Лету нельзя владеть
скипетром дольше положенного, иначе произойдет катастрофа. А что, если Железный
король его получит? Тогда вообще всему конец?
Пак почесал затылок.
— Э-э... возможно.
— И что же нас тогда ждет?
— Будем по пустыне Мохаве на санках кататься.
Я ошеломленно уставилась на него.
— Такого нельзя допустить! Да что это с тобой? Неужели ты
думал, что я в стороне останусь?
Робин пожал плечами.
Его невозмутимость меня бесила, и я решила ударить по
больному.
— Да ты же просто боишься. Испугался железных фейри, вот и
не хочешь с ними больше встречаться. Вот уж не знала, что ты такой трус.
— Я тебя оберегаю! — не выдержал Пак и развернулся ко мне.
Его глаза лихорадочно сверкали. Я попятилась.
— Это не игрушки, Меган! Дерьмо вот-вот на вентилятор
налетит, а ты стоишь и даже не знаешь, когда лучше пригнуться!
Во мне вскипело праведное негодование. Хватит мне указывать
и хватит меня запугивать!
— Я сумею за себя постоять, Пак! Я вовсе не какая-то там
пискушка из группы поддержки, с которой надо нянчиться. У меня тоже руки в
крови. Я прикончила Железного короля, и мне до сих пор об этом кошмары снятся.
Я убила живое существо! И если надо, снова это сделаю!
— Знаю! — воскликнул он, всплеснув руками, — Я знаю, ты
жизнью будешь рисковать, чтобы спасти нас. Это меня и беспокоит. Ты еще мало
знаешь Небывалое, вот и не боишься ничего. Тут скоро будет настоящий ад, а ты с
врагом шуры-муры затеяла! Я слышал, что произошло в Железном королевстве, и да,
я чуть в штаны не наложил, когда узнал. Я люблю тебя, черт побери. И не хочу
смотреть, как тебя на кусочки разорвут.
Я вздрогнула и от этого неожиданного признания, и от того,
что он сказал обо мне и Ясене.
— Ты... ты знал? — спросила я, запинаясь.
Он бросил на меня насмешливый взгляд.
— Я не первый день живу, принцесса. Не стоит считать меня
дурачком. Даже слепой заметил бы, как ты смотришь на принца. Наверное, в
королевстве Машины между вами что-то произошло, но как только вы вернулись, наш
мальчик вспомнил, что влюбляться в летнюю фейри нельзя.
Я покраснела, и Робин покачал головой.
— Я молчал только потому, что он уже решил с тобой
расстаться. Ты-то и не подозреваешь о последствиях, а Ясень о них прекрасно
знает. Хоть мне и противно его хвалить, но он правильно сделал.
У меня задрожал подбородок. Пак фыркнул, но когда увидел,
что я вот-вот заплачу, смягчился.
— Забудь его, Меган, — ласково сказал он, — Ясень такой
любви не стоит. Даже если бы закона не было, он бы все равно тебя бросил. Уж
я-то его знаю.
Я все-таки разревелась.
— Нет, — прошептала я, не в силах больше сопротивляться
тоске, которая грызла меня все утро.
Бедный Пак! Он только что признался мне в любви, но я ничего
не могла поделать со слезами. Я не могла жить без Ясеня. Он был таким смелым и
решительным. Когда он смотрел на меня, его взгляд переполняла нежность, будто я
для него — единственная на свете. За его холодной надменностью скрывалась
прекрасная, израненная душа!
— Не могу я его забыть! Он мне нужен. Я знаю, что он мой
враг и мы нарушили все возможные правила. Ну и пусть. Мне так его не хватает,
Пак.
Он вздохнул то ли сочувственно, то ли горько и притянул меня
к себе. Я рыдала у него на груди, выпуская со слезами все, что копилось в
сердце с того самого дня, когда я встретила Ясеня в тронном зале. Пак молча
гладил меня по голове, как в старые времена. Наконец я выплакалась и зашмыгала
носом, уткнувшись ему в рубашку.
— Лучше? — спросил он.
Я кивнула и отстранилась, вытирая слезы. Боль не ушла, но
стала не такой мучительной. Пройдет много лет, прежде чем она утихнет, если
утихнет вообще, но я сердцем чувствовала — мы с Ясенем простились навсегда. Может,
теперь я смогу его отпустить?
Робин подошел сзади и приобнял меня за плечи.
— Знаю, что слишком тороплю события, — прошептал он мне на
ухо. — Просто хочу, чтобы ты знала. Я подожду, и, когда твоя боль уляжется, я
буду рядом. Помни об этом, принцесса.
Я лишь кивнула в ответ. Он сжал мои плечи, потом отошел,
давая мне время успокоиться. Когда я обернулась, Робин стоял, прислонившись к
дереву. Передо мной снова был прежний Пак с улыбкой до ушей.
— Ну что? — вздохнул он, — Тебя ведь не переубедить?
— Нет.
— Этого я и боялся, — Он запрыгнул на старый пень, скрестил
руки и гордо вскинул голову, — Каков же наш план, моя хитрая принцесса?
Я хотела улыбнутся, но вдруг почувствовала что-то
подозрительное. Ноги начало покалывать, в груди шевельнулось непонятное
беспокойство. Все тело зудело, будто под кожей ползали муравьи. Стоять на месте
было выше моих сил. Я против собственной воли начала пятиться к лесу.
— Что с тобой, принцесса? — Пак соскочил на землю. — Какая
муха тебя укусила?
Я открыла рот, но вдруг неведомая сила дернула меня, чуть не
свалив с ног, и вместо ответа я только взвизгнула. Плут протянул мне руку, но я
невольно отпрыгнула.
— Что со мной? — воскликнула я.
Загадочная сила все тянула в лес.
— Я не могу остановиться. Что происходит?
Пак схватил меня за руку, и мне показалось, что меня сейчас
разорвет на две половинки. Я закричала. Он побледнел, разжал пальцы, и я пошла
дальше.
— Это Зов, — объяснил Плут, шагая следом, — Кто-то хочет
тебя видеть. Ты не заключала ни с кем договора? Не обещала отдать что-нибудь
личное? Волосы, кровь, клочок одежды?
— Нет! — всхлипнула я, хватаясь за лиану, но руки
прострелила боль, и ветку пришлось отпустить, — Ничего я не отдавала! Как мне
остановиться?
