Я отпрянула, махая руками, задела Пака, и мы оба рухнули на
спину. Фея ловко уворачивалась и носилась вокруг, жужжа, как оса. На мгновение
она зависла, будто злобная колибри, и с хриплым писком снова бросилась в атаку.
Вдруг прямо у меня перед носом полыхнуло пламя. Лицо опалило
жаром, так что на глаза слезы навернулись, и феечка растаяла в огне. Ее
обугленное, скорченное тельце камнем упало на землю, нежные крылышки съежились.
Фея дернулась, будто насекомое, и застыла.
Железный конь тряхнул гривой и довольно фыркнул, выпустив из
ноздрей дым. Пак поморщился, встал и протянул мне руку.
— Знаешь, местные паразиты меня уже достали, — пробормотал
он, — В следующий раз напомни захватить с собой спрей от комаров.
— Совсем не обязательно было сжигать такую малышку, —
сказала я коню, отряхивая штаны.
— Она на тебя напала, — в замешательстве ответил тот, — У
нее были явно враждебные намерения. А мой долг — защищать тебя, пока не добудем
скипетр. Я дал клятву.
— Да, но тебе незачем палить из огнемета по мухам.
— Человек! — К нам, прижав уши, подбежал Грималкин. — От
тебя слишком много шума. Точнее, от вас троих. Надо убираться отсюда.
Кот огляделся, и шерсть у него на загривке встала дыбом.
— Боюсь, уже слишком поздно.
— Конь сжег маленькую феечку... — начала я, но Грим зашипел.
— Глупая девчонка! Думаешь, она тут одна? Посмотри кругом.
Я чуть в обморок не грохнулась. Шипы ожили. Их были целые
сотни, тысячи, и все превращались в маленьких зубастых фей. Воздух наполнился
гулом, в кустарнике засверкали мириады черных глазок.
Жужжание стало громче и злее.
— Ой, кажется, у нас беда, — пробормотан Пак. — Как жаль что
у меня нет средства от насекомых!
— Бежим! — выплюнул Грималкин, и мы побежали.
Рой феечек гнался за нами, воздух дрожал от гудения их
крыльев, а тоненькие голоса звенели в ушах. Феи вцепились в меня, начали
жалить, и я как бешеная замахала руками, пытаясь их стряхнуть. Пак рычал что-то
нечленораздельное, отбиваясь кинжалами, а Железный конь ревом изрыгал пламя.
Обгорелые и разрубленные фейри падали на землю, но на их место слетались
десятки новых. Грималкин, конечно, исчез. Мы сломя голову неслись по туннелю, сквозь
тучи разъяренных феечек-убийц, и даже не понимали, куда бежим.
Я свернула за угол и, не успев затормозить, со всего маху
налетела на кого-то. Мы оба шлепнулись на землю.
— Какого черта! — взвизгнул неизвестный.
Отмахиваясь от фей, я увидела невысокую девочку, азиатку,
года на два помладше меня. Волосы у нее выглядели так, как будто их обрезали с
помощью мачете. Старый, растянутый свитер был ей слишком велик. Я растерялась,
не понимая, откуда тут мог взяться еще один человек, но потом заметила, что у
незнакомки острые мохнатые уши.
Мы обе сидели и хлопали глазами, пока меня не ужалила
очередная феечка-оса. Отбиваясь, я вскочила, а фейри налетели на странную
девчонку. Та закричала и попятилась, размахивая руками.
— Что это? — прошипела она.
Нас догнал Пак, аза ним, изрыгая пламя, несся Железный конь.
— Вы кто такие? Ой, ну вас! Бежим!
Девочка обернулась и крикнула:
— Нельсон, скорее!
Не успела я задуматься, кто такой Нельсон, как на нас, будто
паровоз, налетел грузный мальчишка. Он каким-то чудом не задел Пака и Железного
коня и потопал за девочкой. Я заметила только плечи, как у гориллы, грязные
светлые волосы и кожу, зеленую, точно болотная вода. Прижимая к груди рюкзак,
словно мяч, мальчишка без оглядки помчался дальше.
— Кто это был? — спросила я, отмахиваясь и перекрикивая
жужжание роя.
— Потом выясним! — Робин прихлопнул феечку у себя на шее. —
Ай! Проклятье, надо валить отсюда! Скорее!
Мы побежали, но тут воздух сотряс чей-то рык. Феи замерли.
Рев загремел снова, глубокий, неистовый. Стена из колючек задрожала. Кто-то
пробирался к нам, с треском ломая ветки. Сотни обитателей лабиринта бросились
наутек.
Феи с испуганным жужжанием разлетелись кто куда, попрятались
в зарослях, протискиваясь в щелочки между шипами. Не прошло и секунды, как
целый рой исчез без следа. Сквозь ветки я увидела, что кто-то движется по
тропинке, сминая кусты, будто их там и не было. Кто-то черный, чешуйчатый и огромный,
намного больше гигантского паука.
Неужели это...
— Во-о-о-р-р-ры! — пророкотал разъяренный голос.
Из колючей стены вырвался огромный язык пламени.
Ветки вспыхнули, на нас пахнуло жаром. Железный конь заржал
и встал на дыбы. Пак чертыхнулся, схватил меня за руку и потянул обратно.
Мы бросились за странной девчонкой и ее широкоплечим другом,
а раскаленный воздух жег нам спины.
— Воры! — рычал жуткий голос, не отставая. — Я чувствую ваш
запах! Слышу, как вы пыхтите и как стучат ваши сердца! Верните украденное!
Железный конь скакал за нами и кричал, что прикроет меня от
огня.
— Отлично, — выдохнул Пак. — Просто великолепно. Я ненавижу
пауков. Ненавижу ос. Но знаешь, кого я ненавижу больше всех?
Позади снова раздался рык, и пламя опалило колючки у нас над
головами. Я сморщилась, пробегая под дождем из угольков и горящих веток.
— Драконов?
— Напомни мне прибить Грималкина, когда встретим его в
следующий раз.
Туннель все сужался, пока не стал тесным и низким
коридорчиком, уводящим во тьму. Пригнувшись, мы заглянули туда. В конце
виднелась дверь, и, кажется, она только что захлопнулась.
— Там есть выход!
Я посмотрела на Пака, и тот нетерпеливо кивнул.
— Ну и чего ты ждешь? Вперед!
— А конь?
— Протиснется.
Он подтолкнул меня, но я уперлась.
— Давай, принцесса! Если Огнежар на нас чихнет, мало не
покажется!
— Я коня не брошу!
— Не волнуйся, принцесса.
Я не поверила своим глазам. На месте железного фейри стоял
человек. Темнокожий, мощный, с квадратной челюстью и кулаками размером с
бочонок. На нем были джинсы и черная футболка. Кожа туго обтягивало бугры
мускулов и стальные нити сухожилий. Дреды у него на голове напоминали гриву, а
глаза по-прежнему светились багровым огнем.
— У меня тоже есть парочка трюков в запасе, — В голосе коня
прозвучала чуть заметная усмешка, — Идите, а я за вами.
Раздался страшный треск, и над стеной лабиринта поднялась
голова дракона на длинной гибкой шее. Чудовище оказалось больше, чем я думала.
Его вытянутую зубастую морду покрывала переливчатая черно-зеленая чешуя, между
изогнутыми желтоватыми рогами, как в рамке, виднелось небо. Миндалевидные глаза
цвета красного золота оглядывали лабиринт. В них светились ум и хитрость.
