— Клянусь, пока я дышу, ни один волосок не упадет с ее
головы. Мы вернем скипетр или погибнем!
— Мне лично погибать как-то не хочется, — заметил Пак.
Я уже хотела согласиться, как вдруг в коридоре послышался
шум, и в холл выбежал человек. Это был Чарльз, сумасшедший пианист. Я никогда
еще не видела его в таком смятении, даже во время стычки с Красными колпаками.
Испуганные карие глаза музыканта встретились с моими. Он бросился вперед и остановился,
только когда передо мной с грозным рычанием встал Железный конь.
— Она... она уходит?
Чарльз пришел в полное отчаяние. Он ломал руки и кусал
нижнюю губу.
— Нет-нет-нет. Не уходи опять. Не исчезай. Останься.
— Чарльз!
От голоса Лэнанши воздух дрогнул. Бедняга в ужасе взглянул
на нее.
— Что ты тут делаешь? Возвращайся в свою комнату.
Он чуть не плакал.
— Все хорошо, Чарльз, — быстро сказала я, — Я же не насовсем
ухожу. Еще вернусь, не переживай.
Он успокоился, расправил плечи. И тут я впервые не увидела в
его глазах сумасшедшего блеска. Передо мной стоял другой Чарльз: такой, каким
он, наверное, был раньше. Молодой, высокий, красивый, с морщинками в уголках
рта и добрым, хоть и усталым лицом. Он смутно напомнил мне кого-то.
— Ты вернешься? — спросил он, — Обещаешь?
Я кивнула.
— Обещаю.
Лэнанши похлопала в ладоши, и мы вздрогнули.
— Чарльз, душка.
Она как-то занервничала. А может, мне только показалось?
— Ты слышал, что сказала девочка. Она еще придет. А теперь
почему бы тебе не найти другого Чарльза и не подумать, что бы сыграть вечером?
Ступай. Кыш!
Она помахала рукой. Мужчина бросил на меня последний взгляд
и побрел прочь.
Я нахмурилась.
— Другого Чарльза? А он тут не один?
— Я всех так называю, зайка— Лэнанши пожала плечами. У меня
никудышная память на имена, как ты уже убедилась. Смертные мужчины для меня
практически на одно лицо. Так что мне проще звать их Чарльзами.
Грималкин зевнул и соскочил с банкетки.
— Мы теряем время, — сказал он и пробежал мимо, подняв
пушистый хвост трубой, — Если уж затеяли этот цирк, пора идти.
— Удачи, рыбки мои! — крикнула нам вслед Лэнанши, — Когда
вернетесь, расскажете мне все. Меган, зайка, не натвори глупостей!
Кими и Нельсон повели нас обратно, во внешний мир. Фейри и
люди провожали отряд глазами. Мы прошли через несколько комнат, по коридору,
устланному красным ковром, поднялись по длинной винтовой лестнице, которая
наконец привела нас к дверце в потолке. Она была какая-то странная круглая,
серая и, судя по виду, тяжелая. Я пригляделась и поняла, что это крышка люка.
Нельсон приподнял его, и в щелку хлынул яркий свет. В нос мне ударил запах
асфатьта, гудрона и выхлопных газов. Полутролль смотрел на дорогу и ждал, пока
не проедут все машины. Кими повернулась ко мне.
— Дальше вы сами. — Девочка с кислым видом отдала мне
пластиковый пропуск на шнурке.
— А вы?
Она виновато улыбнулась, кивнув на Пака и Железного коня.
— Нет, у тебя свои герои, чистокровные фейри. Они даже без
помощи чар для людей невидимы. Мы с Нельсоном не умеем так хорошо колдовать, а
если тебя заметят с парочкой беспризорников, это будет выглядеть подозрительно.
Не волнуйся. Мы совсем рядом со «Скайкорпом». Отсюда ты на такси доберешься.
Вот, держи.
Она сунула мне клочок бумаги с ядовито-зелеными каракулями.
— Это адрес. Назад вернетесь с пересечения Четырнадцатой и
Мейпл-стрит, второй люк слева. Понятно?
Я кивнула. В груди похолодело от волнения.
— Понятно.
— Чисто! — прорычал Нельсон и сдвинул крышку.
Первым выбрался Пак. Он вытащил меня, а следом поднялись
Железный конь и Грималкин. Мы стояли посреди многолюдной улицы.
Рявкнул автомобильный гудок, и в двух шагах от меня с визгом
затормозило желтое такси.
— С дороги уйди, дура бешеная! — заорал из окна водитель.
Я отскочила на тротуар, и машина уехала. Водитель даже не
подозревал, что над ней занес кулачище огромный железный фейри и только чудом
не грохнул по капоту.
— Ты все равно на красный проехал, осел! — крикнула я вслед.
Пак и Железный конь тоже перешли на тротуар. На меня глазели
прохожие. Одни качали головами, другие хихикали. Я нахмурилась и постаралась
взять себя в руки. Они бы не смеялись, если бы видели громилу, который
возвышался у меня за плечом, словно телохранитель, испепеляя взглядом каждого,
кто оказывался слишком близко.
— Все нормально? — с тревогой спросил Пак.
Его дыхание согрело мне щеку. Я кивнула, он поцеловал меня в
макушку, и сердце сжалось.
— Больше не пугай меня так, принцесса.
— Да уж, хорошенький выход получился, — Грималкин легко
запрыгнул на тротуар, будто никуда не торопился, — Ну что, все готовы? Ты ведь
знаешь, в какую нам сторону, человек?
Я посмотрела на бумажку. Рука чуть заметно дрожала.
— Что скажете, если мы возьмем такси?
Пак скривился.
— Любой другой сейчас бы заныл, что ему придется ехать в
большой металлической коробке, но я уже привык, — с усмешкой заметил он, — Было
время потренироваться, пока я ездил с тобой на школьном автобусе. Но все-таки
окна лучше открыть, принцесса.
Мы нашли телефон-автомат, и я вызвала такси. Через десять
минут перед нами остановилась ярко-желтая машина. За рулем сидел бородач с
толстой сигарой в зубах. Он то и дело улыбался мне в зеркало заднего вида, не
подозревая о присутствии фейри, один из которых сурово взирал на него, а другой
высунул голову в окно. Я сидела между Паком и конем, держа на коленях
Грималкина. Табачный дым лез в ноздри, глаза слезились. Робин совсем позеленел.
Наконец мы остановились перед сверкающей башней. Ее
зеркальные стены сияли в солнечных лучах, уходя в небо. Я заплатила таксисту, и
мы вывалились из машины. Пак тут же закашлял. Он побледнел как полотно и весь
вспотел. Я вздрогнула, вспомнив, как тяжело пришлось Ясеню в железных пустошах.
Конь с любопытством смотрел на Пака. Грималкин сел и начат вылизывать хвост.
— Фу, гадость какая! — сказал Робин, когда наконец
откашлялся.
Он сплюнул и вытер губы тыльной стороной ладони.
— Даже не знаю, что хуже. Само такси или вонь от сигары.
— Как ты себя чувствуешь?
Я с тревогой посмотрела на него, но Пак только улыбнулся.
