— Да, — шепотом подтвердила Маб.
У меня сердце разрывалось. Если он это сделает, все кончено.
Фейри не может нарушить обещание.
— Так поклянись! — продолжила Маб, — Тогда я все прощу. Ты
вернешься в Тир-на-Ног. Будешь жить во дворце и станешь наследником трона
Береста больше нет, а Явор для меня все равно что умер. — Королева поцеловала
Ясеня в щеку и отступила, — Ты последний принц Зимы. Время вернуться домой.
— Я...
Принц впервые заколебался. Он посмотрел на меня с тоской,
взглядом умоляя простить. К горлу подкатил ком, и я отвернулась, чуть не плача.
Не хотела слышать слова, которые навсегда отнимут его у меня.
— Я не могу.
Над полем воцарилась тишина. Робин потрясенно замер. Я
закусила губу и обернулась, не веря своим ушам. Принц смотрел на королеву
спокойно, а ее лицо застыло жуткой бесстрастной маской.
— Простите, ваше величество. — Его голос едва заметно дрогнул.
— Я не могу... не брошу ее. Ведь я только что ее нашел.
Я не выдержала, вырвалась из рук Плута и побежала к Ясеню.
Нельзя же, чтобы он так и защищал нашу любовь один. Путь мне преградил Оберон.
Король поднял руку и встал неподвижный, точно гора.
— Не вмешивайся, дочь, — сказал он тихо. — Это касается
только их. Пусть решают сами.
Я растерянно поглядела на принца и королеву. Вокруг нее
землю сковало льдом. Маб застыла, как прекрасная статуя, двигались только губы.
Она пристально смотрела на сына.
— Ты знаешь, что тебя ждет, если ты откажешься?
Если принц и боялся, то ничем этого не выдал.
— Знаю, — ответил он устало.
— Их мир тебя поглотит. Ты постепенно в нем растворишься.
Вдали от Небывалого тебе не выжить. Не важно, сколько пройдет: год или тысяча
лет, но ты медленно исчезнешь.
Королева подошла ближе и указала на меня скипетром.
— Девчонка не вечна, Ясень. Она всего лишь человек. Она
постареет, увянет, умрет, а ее душа сбежит туда, куда тебе дороги нет. Ты
останешься один, будешь скитаться по миру смертных, пока сам не превратишься в
воспоминание. А дальше, — Маб разжала пустой кулак, — ничто! Навеки.
Ясень ничего не ответил, а у меня будто пелена упала с глаз.
Стало горько и стыдно. Как я могла об этом не подумать? Ведь Грималкин
рассказывал, что вдали от Небывалого фейри обречены. Они мало-помалу тают, пока
не исчезнут без следа. И Тайсин говорила об этом во дворце, но я ее не слушала.
Я все время об этом знала и отказывалась верить. А может, просто не хотела
вспоминать.
— Даю тебе последний шанс, — отступая, сказала Маб ледяным
голосом, будто обращалась к незнакомцу. — Дай мне торжественную клятву или
отправляйся в мир смертных, на верную гибель. Выбирай.
Ясень посмотрел на меня с болью и сожалением, но в его
глазах светилась такая страсть, что у меня захватило дух.
— Я уже выбрал.
— Так тому и быть, — Если голос Маб до этого был холодным,
то сейчас дошел до минусовых температур.
Королева махнула скипетром, и в воздухе с громом разверзлась
трещина. Она поползла, как чернила по бумаге, и превратилась в кривоватую арку.
В проеме светили уличные фонари, шумел дождь, заливая дорогу. До нас долетел
запах гудрона и мокрого асфальта.
— Отныне, — прогремела Маб, и ее голос разнесся над полем, —
принц Ясень становится предателем и изгнанником! Для него закрыты все тропы и
убежища под страхом смерти он не смеет переступить границы Небывалого.
Она с презрением и яростью поглядела на принца.
— Больше ты мне не сын! Убирайся!
Ясень отступил, не говоря ни слова, развернулся и пошел к
порталу, гордо подняв голову. На краю тропы он помедлил, по лицу тенью
скользнул страх, но принц сжал губы и шагнул под арку, даже не обернувшись.
— Ясень!
Я стрелой пролетела мимо Оберона и побежала к порталу. Фейри
зашипели и зарычали, Робин окликнул меня, пытаясь остановить, но я никого не
слушала. Маб скривила губы в жестокой улыбке и отошла, освободив мне путь.
— Меган Чейз!
Голос Лесного владыки прозвенел, как удар хлыста, и землю
сотряс гром. Я застыла как вкопанная в шаге от арки, так близко, что было видно
темную улицу и размытые очертания домов за пеленой дождя.
Король заговорил тихо, но грозно. Сквозь снежную дымку его
глаза светились, точно янтарь.
— Законы нашего мира непреложны, — предупредил Оберон, — У
Зимы и Лета много общего, но любви между ними быть не может. Если ты уйдешь, дочь,
тропы для тебя больше не откроются.
Сердце замерло. Вот и Оберон меня выгоняет. Захотелось
рассмеяться ему в лицо. Мой дом не здесь. Я не просила такой судьбы. Никогда не
собиралась вмешиваться в их жизнь, стать частью их мира. Пусть выгоняют. Что мне
с того?
Не обманывай себя, подумала я, чувствуя, как засосало под
ложечкой. Ты же любишь этот мир! Ты всем рисковала, чтобы его спасти. Неужели
ты хочешь уйти и все забыть?
— Меган! — Пак шагнул вперед, умоляя, — Не делай этого,
останься. На этот раз прийти к тебе я не смогу. Останься тут. Со мной.
— Нет, — прошептала я, — Прости. Я люблю тебя, но я должна
это сделать.
Лицо Пака исказила боль, и он отвернулся. Меня кольнуло
чувство вины. Правда, выбор был очевиден с самого начала.
— Простите, — прошептала я снова, обращаясь к ним всем, и
повернулась к порталу.
Я тут чужая. Сон кончился, и мне пора вернуться домой.
— Ты уверена, Меган Чейз? — Оберон говорил равнодушно, без
сожаления, — Если покинешь Волшебную страну, то никогда больше не вернешься.
Почему-то ультиматум только облегчил мне расставание.
— Значит, я никогда не вернусь, — тихо ответила я и вошла в
портал, навсегда оставив позади Небывалое.
ЭПИЛОГ
СНОВА ДОМА
Едва я ступила на тротуар, на меня обрушился ливень,
холодный, мокрый, противный и такой родной. Обычный дождь. Над головой сверкала
молния: нормальная, белая, а не вызванная плохим настроением волшебного
монарха. Платье липло к телу. Чтобы окончательно его уничтожить, только
вымокнуть и не хватало, но мне было все равно. Путешествия по Небывалому
кончились. Никаких больше чар, чудесной еды и всяких колдовских штучек. Надоело
это все.
Кроме одного исключения, конечно.
— Ясень! — позвала я, вглядываясь в темноту и дождь.
Из-за света фонарей в нескольких шагах было уже ничего не
разглядеть.
— Ясень, я здесь! Где ты?
Пустая улица будто насмехалась надо мной. Разве он не
догадался, что я пойду за ним? Неужели ушел в ночь? Подумал, что я его брошу?
