— К несчастью для тебя, — сказал принц равнодушно. — Светлым
всегда не хватало твердости. Зачем мне полукровка, дочь Оберона? Отстань от
меня, смертная.
Я чувствовала себя так, словно безжалостная рука сдавила
сердце и хочет вырвать его из груди. Это была настоящая, физическая боль. Ноги
подогнулись, я рухнула в снег, ободрав ладони об острые льдинки. Дыхание
перехватило, я даже плакать не могла. Просто стояла на коленях, чувствуя, как
сквозь джинсы медленно проникает холод. В голове еще звучал голос Ясеня.
— Как жестоко с твоей стороны, братец, — довольно заметил
Явор. — Не сомневаюсь, ты разбил сердце нашей бедной принцессы.
Ясень сказал что-то еще, но я не расслышала. Земля ушла
из-под ног, снова накатила тошнота. Ее можно было побороть, но я ничего не
чувствовала и ничего не хотела. Плевать на все. Пусть придет тьма, пусть
заберет меня. И она укрыла меня тяжелым покровом. Я провалилась в черную
пустоту.
3. СКИПЕТР ГОДА
Я плыла между забытьём и явью. Смутные видения сплетались с
реальностью, и наконец я перестала их различать. Мне снились родные: Итан, мама
и отчим, Люк. Теперь они жили одни и постепенно забывали меня. В сознании
мелькали тени, голоса: Тайсин говорила, чтобы я поправлялась, потому что ей это
все надоело, Явор объяснял Маб, что не ожидал такой реакции на простой гриб,
кто-то сообщил королеве, что я, возможно, никогда не проснусь. Иногда мне
казалось, что у постели или в углу стоит Ясень и смотрит на меня горящими
серебряными глазами. По-моему, в бреду я даже слышала, как он шепотом просил у
меня прощения.
— Люди такие хрупкие, — однажды ночью произнес кто-то.
Сознание то угасало, то возвращалось ко мне.
— Один кусочек выболтня, и они с ног валятся. Слабаки!
Неизвестный фыркнул.
— Говорят, эта девчонка влюблена в принца Ясеня. Интересно,
что Маб с ней сделает? Королеве очень не нравится, что летняя фейри вздыхает по
ее любимому сыну.
— Да уж, неудачное время она выбрала, чтобы поиграть в
Спящую красавицу, — заметил другой голос— Скоро ведь прибудет посольство
светлых.
Он усмехнулся.
— Если она очнется, Маб, наверное, укокошит ее уже за то,
что так нервы потрепала. В любом случае позабавимся.
Смех отдалился, и я снова уплыла в забытье.
Вечность тянулась довольно однообразно. У кровати звучали
голоса. Тайсин то и дело пихала меня в бок. Ее острые когти до крови царапали
кожу, но боль чувствовала не я, а кто-то другой. Мне снился дом. На крыльце
мама объясняла полицейскому, что у нее нет никакой пропавшей дочери. Итан Играл
в моей бывшей комнате. В ней сменили мебель, стены перекрасили, а мои вещи
раздали.
Сердце билось размеренно, спокойно. В другой жизни я,
наверное, расстроилась и затосковала бы, но теперь смотрела на брата с
отстраненным любопытством. Он разговаривал со своим игрушечным кроликом.
Странно, его ведь разорвали.
— Они тебя забыли, — тихо сказал кто-то из темноты.
Голос был низкий и такой знакомый. Я обернулась.
На меня с усмешкой смотрел Машина, свернув за спиной
провода. Его серебристые волосы светились в сумраке.
Я нахмурилась и отступила.
— Тебя тут нет. Я тебя прикончила. Ты ненастоящий.
— Нет, любовь моя, — Машина покачал головой, и его волосы
заструились волнами, — Ты и правда меня убила, но я с тобой. Навсегда. И с этим
ничего нельзя поделать. Мы с тобой — одно.
Я отпрянула в темноту, дрожа.
— Уходи!
Железный король не сводил с меня глаз, но приближаться не
стал.
— Тебя тут нет, — повторила я. — Это всего лишь сон, а ты
умер! Оставь меня в покое.
Я развернулась и бежала, пока мягкий свет, исходивший от
Железного короля, не растворился во мраке.
Еще одну вечность спустя, а может, всего через несколько
секунд, сквозь растерянность и мрак я почувствовала, что у постели кто-то есть.
«Мама?» — подумала я, опять став маленькой девочкой.
А может, это Тайсин пришла ко мне приставать?
— Уходи, — сказала я, прячась поглубже в сон. — Не хочу
никого видеть. Оставьте меня в покое.
— Меган. — До боли знакомый шепот вернул меня из пустоты.
Я узнала его и сразу поняла, что это ложь отчаяния. Тот,
кому принадлежал голос, никогда не пришел бы сюда.
— Ясень?
— Проснись, — Его низкий голос пронзил толщу мрака. — Не
уходи. Скорее очнись, иначе уснешь навсегда. Не сдавайся. Не бросай нас.
Нет. Наяву ждет лишь боль, а во сне я ничего не чувствую.
Здесь Ясень не смотрит на меня с холодным презрением. Тьма стала моим убежищем.
Я спряталась от голоса в милосердной пустоте. И тут сквозь бред забытья
послышался тихий стон.
— Ну пожалуйста.
Кто-то сильно, по-настоящему сжал мне руку и вернул в
реальность.
— Я знаю, как ты ко мне относишься теперь, но... — Голос
дрогнул, прерывисто вздохнул, — Не уходи, Меган! Останься. Не бросай меня.
Я всхлипнула и открыла глаза.
Темно. Рядом ни души. Колдовские огни за окном наполняют
комнату серебристо-голубым светом. Воздух, как всегда, ледяной. Значит, мне все
приснилось. Туман, который так долго владел моим сознанием, наконец рассеялся,
и на смену ему пришла жестокая правда. Это был всего лишь сон.
Я почувствовала себя обманутой. Меня выманили из
спасительной тьмы, а взамен ничего не дали. Я хотела вернуться обратно, в
забытье, где ничто не могло меня ранить, но путь назад был закрыт.
В груди шевельнулась боль, такая сильная, что я вскрикнула.
Неужели так болит разбитое сердце? Можно ли от этого умереть? Раньше я думала,
что девчонки в школе переигрывают. Когда их бросал парень, они рыдали дни
напролет. Мне казалось, что поднимать такой шум — как-то слишком. Но тогда я не
знала, что такое любовь.
Что же теперь делать? Ясень меня презирает. Он обвел меня
вокруг пальца, чтобы заманить в Зимнее королевство. Использовал в своих целях.
А самое ужасное, что я все равно его люблю.
Хватит! Я поняла, что вот-вот заплачу. С меня достаточно!
Ясень этого не стоит. Он вообще не стоит ничего. Он просто бездушный фейри,
который всегда водил тебя за нос, а ты верила ему, как идиотка. Я вдохнула
поглубже, сдерживая слезы. Пусть замерзнут, пусть все внутри превратится в лед.
Чувства, воспоминания — все мои слабости. Чтобы выжить среди зимних фейри, я
должна стать ледяной. Нет, не ледяной, а железной. Никто меня больше не ранит.
Слезы высохли, обиды съежились в комочек. Если эти чертовы фейри хотят жесткой
игры, они ее получат.
Я встала, и холод обжег мне кожу. Ну и пусть. Волосы
спутались, мятая одежда выглядела отвратительно. Я сбросила ее и пошла в ванную
— единственное теплое место во дворце. Отмокнув как следует, я переоделась во
все черное: джинсы, топ и длинное пальто. Я зашнуровывала черные ботинки, когда
в комнату вошла Тайсин.
