– Другие могут лишь немного помочь тебе, – сказала она, – с остальным тебе придётся справляться самостоятельно.
ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ – всё, чего бы я хотел, это чтобы вы не забывали, чему научились. И Неудачники никогда не забудут вас
Вы наверное уже догадались, что случилось дальше.
Нет! Калаган не напал на всех и не взорвал новый дом Вернонов!
Он прислушался к Волшебным Неудачникам. Принял совет Ридли.
Ещё раньше, чем наступил вечер, Кинкейд Калаган сидел в камере в полицейском участке рядом со своим близнецом.
Они были вместе. Наконец-то.
И как же был зол Килрой!
Позже говорили, что их драки слышали аж на другом конце улицы. Впрочем, это закончилось, когда их перевели в полноценную тюрьму в Пристани Белла.
После этого много лет никто ничего не слышал о них.
* * *
К концу недели большинство хранителей покинуло Минеральные Скважины. Каждый вернулся к своей жизни, которые они на время оставили, чтобы прийти на помощь Данте Вернону. Волшебные Неудачники снова принадлежали сами себе.
Миссис Ларсен обеспокоил внезапный отъезд мисс Паркли, но вместо того, чтобы искать другую учительницу, она внезапно заявила, что теперь, сдав книгу, сама начнёт заниматься с дочерью. В последующие недели Ридли порой не хватало разговоров с мисс Паркли, того, как они усердно занимались и какой неуклюжей она старалась выглядеть, девочке не хватало даже её дурацких смешков. Но она ценила неожиданное усердие, с которым мама относилась к их занятиям.
А однажды удивилась ещё больше, когда мама спросила разрешения зачитать Ридли что-нибудь из её рукописей. Ридли давала взвешенные комментарии, а мама слушала, вносила поправки и даже ни разу не взорвалась и не засуетилась. (А вы знаете как я отношусь к суете!) Всё это казалось настоящим чудом.
Всё это казалось волшебством.
Как и любимый фокус Ридли…
Перевоплощение.
Однажды утром, спустя где-то месяц, всё стало ясно.
Миссис Ларсен постучала в дверь, а затем приоткрыла её и спросила Ридли:
– Помочь тебе с растяжкой?
– Конечно. Спасибо, мам.
Миссис Ларсен пододвинула к кровати стул, но вместо того чтобы сесть на него и начать упражнения, так и осталась стоять, глядя на дочь.
– Что случилось? – спросила Ридли.
– Я должна кое в чём признаться тебе, – сказала мама странно севшим голосом. – Я слышала… В смысле, я знаю… Я всё видела. В концертном зале. Я… была там.
– Ты…. Что?
– Я была тогда в Королевских Дубах, Ридли. Когда я вернулась со встречи, тебя не оказалось дома… и я так разозлилась, потому что ты снова куда-то улизнула, не сказав мне… и я отправилась искать тебя… потому что знала, что ты снова будешь именно там, – голос её дрожал.
Ридли была поражена.
– Ты хочешь сказать, что была в концертном зале?
– Я увидела, как все эти люди ломятся внутрь. И я так испугалась, что что-то случилось. Я последовала за ними. И там была ты… но я не могла добраться до тебя. И… и я слышала, что ты сказала…
Лицо миссис Ларсен густо покраснело. Ридли была ошеломлена. Внутри бурлило столько эмоций, что было непонятно: испытывает она страх, облегчение или и то, и другое разом.
– Я… Я не хотела, – начала было Ридли, но затем поникла, – кажется, я именно это и хотела сказать. Мне правда очень жаль, мам.
– Я знаю, – миссис Ларсен глубоко вздохнула, – просто… Как ты могла так подумать?
Ридли ошеломлённо посмотрела на мать. Она ожидала, что в той вспыхнет привычный гнев, но вместо него она увидела боль. Мысленно она повторила мамин вопрос: «Как ты могла так подумать?»
Значит она ошибалась?
– Не знаю, – ответила Ридли, смягчившись, – я просто… Иногда этого боюсь.
– У меня много забот, Ридли, очень много. Я покупаю продукты, готовлю еду, убираю дома и да, я работаю… потому что кто-то должен… держать нас на плаву. Но я хочу, чтобы ты знала: ты – не тяжёлое бремя для меня. Ты – то, ради чего я живу. Ты – причина, по которой я так много работаю, потому что… я люблю тебя. Ты моё сердце, – мать приложила ладонь к груди.
– Сложно увидеть невидимую любовь, – Ридли произнесла это спокойнее, чем ожидала. Они наконец разговаривали. И ей не хотелось всё испортить.
Миссис Ларсен задумчиво постучала себя по носу.
– Ты права… и прости меня. Я знаю, что нередко ставлю на первое место работу и сроки её выполнения… Ну, точнее сперва появляются сроки, а потом начинается работа. По крайней мере в последнее время… Видишь ли, мне непросто понять мотивацию моего главного персонажа… Ох, я снова это делаю, да? Смысл в том… Что мне нужно найти баланс.
– Это всё очень важно для тебя.
– Да, но ты важнее. Я хочу, чтобы ты это знала.
Ридли подумала обо всём, через что они с друзьями прошли в минувшие месяцы. О спорах. О желании быть всё время правой. Она так много хотела рассказать своей маме.
Что в них кипит один и тот же гнев.
Что она научилась понимать, когда стоит сражаться, а когда можно отступить.
Но сказала она другое.
– Ты тоже важна для меня, мам.
Потому что порой перемены приходят, если их не торопить.
Потому что порой любовь достаточно проста.
Позже, после того как они выполнили все утренние упражнения, приняли ванну и позавтракали, Ридли попросила маму спуститься с ней в лабораторию.
– Что мы здесь делаем? – спросила миссис Ларсен.
– Ты поможешь мне восстановить проект, с которым я ездила на выставку, – сказала Ридли, – тот, который разбили.
– С радостью, – ответила женщина, вытирая ладони о старательно выглаженные брюки, – никогда не видела его в изначальном виде, – Ридли достала с полки ящик с инструментами и поставила его на рабочий стол.
– Скажи, – добавила миссис Ларсен, – когда мы здесь закончим, может, пригласишь своих волшебных друзей в гости? Что-то давненько они у нас не были.
Ридли улыбнулась:
– С удовольствием.
НАШ ФИНАЛЬНЫЙ АКТ – ура! Оглавление закончилось. Быстрей переворачивай страницу!
Ну что ж, друзья, вот и прошло время.
