– Учёных правда интересуют Поветрия? – отрывисто спросила она Крамта, едва папа вышел.
– Да, – быстро сказал Крамт. – Но только те, что принесли пользу.
Мама глубоко вздохнула.
– Однажды Поветрия спасли нашу семью.
Мама оглянулась на дверь.
– Ройк не знает об этом, – тихо сказала она. – Но это правда. Они подсказали нам путь. Точнее, мне.
– Какие Поветрия? – жадно спросил Крамт. – Как вы их слышите?
– Это было давно. Дину шёл второй год. И он…
Маме с трудом давались слова. Слышно было, как на кухне папа выдвигает ящики в поисках тряпки.
– Он заболел. Он не мог ходить. Я целыми днями вслушивалась в Поветрия. Что-то слышала, но не понимала. И тогда я пошла к Ветряному Старцу.
– К кому? – вскрикнул Крамт.
Это был первый раз, когда я увидел его настолько… неравнодушным. Обычно у Крамта такой вид, будто ему всё надоело.
Мама приложила палец к губам.
– Трина, где тряпки? – крикнул с кухни папа.
– В нижнем боковом ящике, – отозвалась мама и быстро прошептала:
– К Ветряному Старцу. Он дал мне совет. Точнее, рассказал историю-Поветрие. И… и Дин выздоровел.
Папа вышел из кухни и протянул маме многоразовую салфетку. Она принялась счищать пятно.
– А где живёт Ветряной Старец? – вдруг спросил Крамт.
Мама округлила глаза и раскрыла рот, но папа опередил её:
– Кто?! – фыркнул он. – Ну, парень, ты меня насмешил! Зачем тебе этот дедуля? Он не в себе. Живёт на отшибе за Большой Горой. Ходит босиком по снегу, носит рубище до пят. Бормочет под нос всякую ерунду.
– Откуда вы его знаете, Ройк? – резко спросил Крамт.
– Да вытягивали однажды из Розового леса. Он в такую глушь забрался. Босиком! Всё твердил, что должно быть чистое место, где снег без налёта. Это он нам, рабочим и спасателям, объяснял. Которые его еле вытащили, отогрели, откачали.
– Раньше он не был таким, – тихо проговорила мама. – Он был сильным. Умел поддерживать людей.
– А я не понимаю людей, которые к нему за советом ходят, – возразил папа. – Он ведь сказки какие-то рассказывает. И в них верят. Но он же глухой! Напрочь! Он не слышит вопросов! Нормальные люди к нему не пойдут, вот моё мнение!
– Ройк! – сердито сказала мама. – Ты слишком категоричен. Если учёные испытывают к Старцу научный интерес, надо дать им всю информацию. Между прочим, Ветряной Старец приручил ветер!
– У него в пещере живёт домашний ветер? – переспросил Крамт, прищурившись.
– У Ветряного Старца в голове живёт домашний ветер! – в сердцах сказал папа. – Крамт, честное слово, я иногда ворчу на учёных, что они занимаются ерундой. Но чтоб такой!
– Ройк! – предостерегающе сказала мама.
– И ты ещё хочешь, чтобы Дин там учился, – с упрёком сказал папа. – Собирал Поветрия, вместо того чтобы учиться правильно подсекать зелёные прожилки и собирать шкафы для жителей круга!
– Я мечтаю о классе учёных, потому что у них большое будущее! – отчеканила мама. – И я рада, что они изучают Поветрия. Это значит, что в Поветриях есть какая-то крупица правды.
– Да. Спасибо вам за рассказ, Трина, – сказал Крамт. – И спасибо за угощение. Я никогда не ел вафли. У нас дома их не готовят.
Мама зарделась от смущения. А папа вдруг нахмурился и спросил:
– А как ты попал в класс учёных? Трина сказала, по договорённости?
– Ройк!!!
– В наш класс может попасть любой, кто проведёт эксперимент, – спокойно проговорил Крамт. – Эксперимент, который будет иметь большое значение.
Он не смотрел на меня. Но я знал, о чём он говорит.
– И я как раз предлагал Дину провести такой эксперимент вместе со мной, – продолжил Крамт, всё так же не глядя на меня. – Только ему нужны лыжи.
– Я не стану… – начал я.
– Это безопасно? – перебила меня мама.
– Для Дина – да, – подумав, ответил Крамт.
– Я не стану участвовать в этом эксперименте! – рявкнул я.
На меня все уставились, словно вспомнили, что я сижу вместе с ними. Папа усмехнулся и показал мне большой палец. Крамт помедлил, словно хотел что-то сказать, а потом сухо попрощался с моими родителями и вышел. Я вылетел за ним.
В коридоре он резко повернулся, и я чуть не врезался в него.
– Прости за сноуборд, – сказал Крамт. – Я разозлился. Ты занимаешься такими пустяками вместо того, чтобы помогать моей сестре.
– Мне не нужны твои извинения! – задыхаясь, воскликнул я. – Зачем ты попросил лыжи для меня?! Я не поеду к талюкам, Крамт!
– То есть ты отказываешься помочь Эльне? Отказываешься вылечить её? – спокойно спросил Крамт, натягивая перчатки и опуская очки.
Я молчал. У меня внутри сгорали тысячи прожилок. Но я молчал.
– Подумай, Дин! – сказал Крамт.
– Зачем тебе я? – с трудом выговорил я. – Иди сам сбрасывай их с обрыва!
– Я ненавижу талюков, – просто сказал Крамт. – Они могут ходить. А Эльна нет. Гадостные жуки могут. Хороший… ладно, нормальный, обычный человеческий человек – нет. Так что я не смогу их увеличить. Мне нужен ты.
Он застегнул куртку и распахнул дверь.
Вихрь розовых снежинок влетел в холл. Я вдохнул их. Остро, больно.
Мне было плохо, а стало хуже. Я понял, что мне всё-таки придётся что-то выбрать. Эта мысль обжигала сильнее тысячи прожилок.
Глава 8. Снова Эльна
Утром мама выдала мне лыжи.
– Храни у себя, – сказала она.
Я нахмурился.
– Мам, я не хочу…
– Дин, послушай меня, – мамин голос был ласковым, но твёрдым. Она села на корточки и взяла меня за плечи. – Я ходила несколько раз в школу, просила взять тебя в учёный класс. Мне отказывали. Если Крамт говорит, что эксперимент поможет и что он для тебя безопасен…
– Мама!
– То хотя бы попробуй, сынок. Пожалуйста. Пусть тебя возьмут на испытательный срок. Понимаешь… Меня расстраивает, что тебе даже не дали шанса! Попробуй, если не пойдёт, то я больше не заговорю об этом.
Она попыталась взбить у меня на голове шалашик, чтобы прошептать туда что-то хорошее. Но какое там… Мои волосы спутались, потому что мне стало всё равно, как я выгляжу. Мне хотелось поскорее что-то решить.
Я взял лыжи. И поехал в сторону, противоположную от Розового леса, где Крамт сжигал таруту в прожилках.
