Мне страшно хочется с кем-то подружиться, но у меня пока не складывается. В детстве я дружил с Катри, дочерью Арлины, маминой подруги. Она лепила снежных зверей, а я делал для них крепости и замки. Потом девчонки ей сказали, что дружить с мальчиком глупо. И она перестала. Я пробовал дружить с Илани, но с ним рядом его старшие братья – то один, то другой. Втроём как-то не получалось дружить. Да и мама меня не очень пускает к кому-то в гости, боится, что дома больные. Так что я рад, что у меня есть хоть Чойри.
– Ну что ты там застрял?! – позвал он.
– Иду, иду. Ну?
– А, вот!
Чойри подошёл совсем близко к дереву.
– Привет! Привет! – сказал он талюкам, сгрудившимся на стволе.
– Отвечают? – хмыкнул я.
– Нет.
Я посмотрел на Чойри. Он что, понял наконец правду про талюков?
– Просто мы сегодня уже виделись, и они считают глупым здороваться дважды, – извиняющимся тоном сказал Чойри и, повысив голос, добавил: – Но с моим другом вы могли бы поздороваться!
– Ты, Чойри, бываешь странным, – покачал я головой, рассматривая блестящие фиолетовые спинки.
Он не обиделся. Протянул руку, сковырнул жука пальцем. Тот скатился в протянутую ладонь, перевернулся и смешно задёргал лапками.
– Прости, прости, – пробормотал Чойри, – сейчас.
Осторожно он развернул талюка. Потом торжественно посмотрел на меня.
– Готов?
– А зачем ты его снял? Он не умрёт без своей пихты? Папа говорит…
Но Чойри прижал палец к губам: «Ш-ш-ш».
А потом погладил талюка пальцем по спине. Ну, погладил – громко сказано. Просто приложил палец к спине жука, как будто тот был кнопкой на пульте. Но не нажимал, а просто держал.
– Чойри…
Он помотал головой. Я скривился, но замолчал. «Интересно, долго ждать?» – думал я. Учителя в школе говорят, я нетерпеливый. Ну да, наверное. Но я точно не буду пасти талюков. Сидишь целый день, с жуками разговариваешь. Нет, я как папа буду. Буду убирать прожи…
Мои мысли оборвались.
Талюк изменился. Стал больше. Рос прямо на глазах. Как… как… не знаю. Как воздушный шарик, который очень медленно надувают.
Вот из-под пальца Чойри показались его бока. Больше, больше… Вот он стал размером с кулак! Большой и – прозрачный… И правда – похож на сиреневый шарик.
– Что с ним? – не выдержал я. – Как ты это делаешь?
Чойри улыбнулся, но не ответил. Продолжал поглаживать жука по спине уже всей ладонью.
Я отшатнулся. Почему-то подумал, что жук может лопнуть. «Да ну, – тут же одёрнул себя, – Чойри единственный глаз отдаст, лишь бы талюки не страдали!»
– Он похож на медузу, – наконец тихо сказал Чойри.
Жук чуть уменьшился, но Чойри снова погладил его со словами: «Я тут, тут».
– Я никогда не видел медуз, – сказал я, – это же древнее животное. Посмотрю вечером в учебнике. А как ты это делаешь?
– Я глажу его и думаю о том, какой он хороший и как я его люблю. Чем больше так думаю, тем больше он становится, – шёпотом, чтобы не беспокоить жука, ответил Чойри.
Я не отрывал глаз от талюка. Он блестел на солнце, переливаясь.
– А почему глаз не видно? А усы куда делись, почему не увеличились?
Чойри пожал плечами.
– Я не знаю. Но, мне кажется, ему сейчас хорошо.
– Можно я поглажу? – не выдержал я и потянулся к жуку.
– Только с добрыми мыслями, – предупредил Чойри.
Талюк оказался мягким и прохладным на ощупь. И правда – чудо из чудес! Как маленький, как мой ноготь, жучок мог превратиться в такой здоровый прохладный шар?! Он уже еле помещался на ладони Чойри.
– Он что, с меня ростом будет? – восторженно спросил я. – Слушай, так это открытие научное! Тебе надо учёным-зверологам сказать! Они тебя примут к себе.
Чойри вздрогнул, и жук вдруг уменьшился.
– Не надо! – воскликнул Чойри. – Я не хочу! Дин! Я прошу тебя! Не говори никому про талюков.
– Но…
– Дин! Пожалуйста!
– Почему, Чойри?!
– Они… учёные… начнут их мучить… А талюки пришли в наш мир порадоваться. Я очень сильно не хочу, чтобы кто-то узнал о них! Я не хочу, чтобы кто-то забрал их у меня.
– А чего ты беспокоишься? – удивился я. – Их же всё равно нельзя уносить далеко от пихты.
Чойри посмотрел на меня долгим взглядом. Жук тем временем стал прежним. Чойри осторожно посадил его обратно на дерево.
– Ладно, я скажу, – проговорил наконец Чойри, уставившись на снег, – но учёные не должны об этом знать. Вот когда талюк такой большой… Его можно унести далеко.
– Откуда ты знаешь? – поинтересовался я. – Ты же никогда не уносил талюков далеко от пихты.
– Да в том-то и дело… – глаз Чойри заблестел. – Я нечаянно, Дин. Я принёс сюда сумку с инструментами. Чистил дерево. Лечил его кое-где. А талюки… В общем, вчера я радовался целым пяти талюкам. Они сидели на дереве, раздувшись от моей радости.
– Когда они становятся большими, то чем держатся за дерево? – недоумевал я, приглядываясь к талюкам. – Лапки могут выдержать большой вес?
– Не знаю, Дин, – растерялся Чойри. – Наверное, могут выдержать. Но недолго, ведь один из талюков упал в мою сумку. Я увидел это только в посёлке, в мастерской Малого Цоера. Ты знаешь его? Он сердитый! Младший брат Цоера. Сердитый, но умелый. У него магазин и мастерская. Я понёс ему инструменты на починку. Открыл сумку – а он там сидит. Не Цоер, талюк. Я испугался. А талюк… Он просто сидел в сумке. Я очень испугался, Дин. Я мог положить на него пилу и раздавить его. Но с ним ничего не произошло. Он просто сидел. Но когда я расстроился, он стал уменьшаться. Тут я испугался по-настоящему, Дин. И очень крепко себя взял за шею. И сдавил вот так. – Он показал. – Я велел себе: надо радоваться! И погладил скорее своего талюка. Чтобы он не уменьшился. Потому что маленькие – они умирают вдали от пихты. Малый Цоер закричал на меня: «Что ты копаешься? Давай свои инструменты! Сейчас придут другие клиенты!» Он не похож на своего брата. Большой Цоер добрый, он дал мне работу. Я боюсь Малого Цоера, он громко кричит. Я схватил сумку и побежал к себе. Так что Малому пришлось очень долго мне кричать вслед. Жалко его…
– Так с ним ничего не произошло? – спросил я в волнении. – С талюком?
– Нет, нет, он в порядке. Где-то тут, – слабо улыбнулся Чойри и показал на своё стадо.
– А я видел мальчика твоих зим, – сказал вдруг Чойри, подавая мне чашку с ореховым молоком, когда мы позже грелись у огня на его стоянке.
