– Хорошо, – поддакивал Иван и продолжал введение «антидота». Тут главное не спешить. Давление у дядьки изначально было высоковато, так что для сердца, мозга и остальных частей тела внутривенная магнезия совсем не во вред, а скорее на пользу.
Мужики уговаривали «закодированного» товарища:
– Потерпи, сейчас доктор всю отраву из тебя выведет, и мы выпьем!
Закончив вводить горячий «антидот», Иван ввел «вонючку». Подключив капельницу с глюкозой, он взялся писать карту.
Надо было что-то придумать – от жалоб до диагноза – и перечислить расход препаратов, при этом обосновав отсутствие необходимости в госпитализации. Но последнее Иван решил оформить «отказом».
Подобрав диагноз, описав всю ситуацию на вызове как гипертонический криз и стенокардию напряжения, Иван заполнил карту, но унитиол указывать в списке лечения не стал. Он дождался, пока кончится во флаконе глюкоза, и отключил капельницу.
Взяв в руки АМБУ, Иван подошел к «больному» и скомандовал:
– Пейте! Один глоток! Не больше!
Мужчина послушно отхлебнул один глоток водки и замер, прислушиваясь к ощущениям. Все ждали. Напряжение росло. Иван прикрыл глаза и изо всех сил сдерживался, чтобы не улыбнуться, настолько комично выглядела вся ситуация, но он подумал, что дядька-то реально боится. И страх умереть в нем не исчезнет, пока он не убедится, что водка не вступила в реакцию с остатками «кодирующего» препарата.
Прошло не меньше пяти минут, наконец, «раскодированный» сказал блаженно:
– Кажется, помогло! Нет реакции совсем. Ребята! Пьем!!! – и залпом махнул весь стакан. Промокнул пальцами набежавшую слезу, выдохнул блаженно.
Собутыльники чокнулись и выпили.
Все трое стали обнимать Ивана и радоваться, что тому удалось «раскодировать» их товарища. Потом они принялись шарить по кошелькам, собрали около полутора тысяч долларов и протянули «врачу, который не дал погибнуть». Иван решил, что не взять – значит нанести сокрушительный урон Люсиному бизнесу. Он посмотрел на тонкую пачку «зелени» и сварливо произнес:
– Я понимаю, что у вас больше нет, но наперед думайте, ведь никто не обязан вас раскодировать. Если решитесь на подобное еще раз – езжайте в платную клинику, а не «Скорую» вызывайте. Там это стоит не меньше десяти тысяч долларов. Чтобы вы знали.
Цифру от назвал с потолка, но в последнюю секунду сообразил, что если за кодирование они берут три тысячи, то идиотизм с раскодированием должен стоить самое малое раза в три дороже.
Сумма мужиков не удивила, они согласились с логикой. А Иван забрал деньги, потому что решил отдать их Люсе, и, сложив вещички, пробормотал:
– Черт с вами! Но это в последний раз. Вряд ли вам попадется еще один такой же дурак, как я.
– Доктор, – позвал его «раскодированный», – вы оставьте телефончик, мы вернем остаток!
Видно было, как хорошо ему стало после стакана водки. Глаза счастьем так и светились!
Иван от балды продиктовал номер в никуда и ушел.
Почему Иван не испугался, что эти пьяницы нажалуются на него, как на вымогателя? Он видел, что деньги они решили дать экспромтом и раньше не договаривались. Они вообще какие-то недалекие, зацикленные на выпивке люди, но, видимо, не пропившие все в доме, а работающие. Да, они любят выпить, и среди них есть запойный, но им еще хватает ума не жертвовать в угоду пагубному пристрастию всем на свете, включая работу.
Часть 2. О чем говорят врачи?
– Дочка! Когда меня выпишут?
Она терпела, терпела и говорит:
– Когда кардиограмма выпрямится, так и выпишут, а пока кривая – будут лечить!
Разговор в больнице
Сочувствие
Помните старый анекдот о «Скорой помощи»:
– Больной перед смертью потел?
– Да.
– Это очень хорошо!
Так вот.
Однажды бригада «Скорой», по мнению родных, ехала слишком долго.
Не важно сколько, важно, что не успела. Даже если б примчались через три минуты, это было бы все равно долго, потому что старый человек, хронический больной, умер.
Родню злит не столько факт смерти – ее ждали, сколько время ожидания бригады, которая почему-то не стояла за дверью их квартиры, когда все началось.
Но медики не сидят сами за рулем, они лишь пассажиры. Как смогла машина доехать, так и приехала. Могли и вызов не сразу передать, потому что не было свободных бригад. Но объяснить это родне невозможно. Ехали долго, приехали поздно. Что уж тут искать причины? Надо констатировать смерть.
Врач «Скорой» оформляет карту, но чувствует агрессию во взглядах, в голосах и, естественно, как-то пытается смягчить накаленность у родственников. Он уже констатировал смерть и приготовил труп к отправке на труповозке, и, заполняя документы, вдруг спросил:
– Скажите, а бабушка икала перед смертью?
Родственники начали вспоминать. Икала или не искала? Вспомнили.
– Да! Икала!
Доктор поставил галочку в карте.
– Сильно икала?
– Очень сильно!
Доктор поставил еще одну галочку и добавил:
– Это мы ее вспоминали!
«Зайчик»
В молодости я работал на «03» выездным фельдшером.
И как частенько бывало, когда не хватало работников на телефоне, меня сняли с линии и отправили в Центр, в оперативный отдел, – принимать вызовы. Иногда присылали несколько человек с разных подстанций, обычно молодежь.
Работа не трудная. Нажимаешь на кнопку:
– «Скорая» слушает! – и называешь свой номер. – Что случилось?
Дальше заполняется карточка приема вызова, которую кто-нибудь из нас собирает и относит в соседний зал. На всю эту процедуру от приема до передачи бригаде обычно уходило минут пять.
Как только ухо, к которому прижата тяжеленная телефонная трубка, опухает и ягодицы немеют – встаешь и начинаешь ходить, собирая карточки.
Пультов около сорока, большая часть занята операторами. В углу зала на небольшом возвышении – пульт старших врачей смены, которые разбирают сложные случаи или жалобы.
Примерно в 23.30 дежурный врач смены встал за своим пультом и взревел:
– Найдите мне эту бригаду!
Всем стало очень интересно, что же случилось?
Утром на конференцию оперативного отдела пришли все, кто отдежурил. (Присланные с подстанций – вне штата, потому обычно сбегают домой.)
Вот что поведал диспетчерам и присланным на подмену фельдшерам дежурный врач.
Днём на вызов с поводом «женщина 87 лет б/с» (без сознания) приехала бригада «Скорой», которая констатировала смерть женщины.
