Дело идет бодро, но версий нет.
Всё заканчивается резко. Ребенка находят… в яме под домом.
Малыш залез в какой-то короб, примыкавший с остову, а оттуда прямиком угодил в выгребную яму. Там и умер, среди дерьма.
Малыш. 5 лет. В дерьме.
И штука в том, что дети гибнут в дерьме – каждый год.
48. «Король и шут»: «Воспоминания о былой любви»
Я устроился на работу. На постоянную и хорошую. В смысле, это была профанация и булшит джоб, но за нее хорошо платили. Обычно русские люди так и понимают «хорошую работу»: много платят, делать нихуя не надо.
Губернатору Московской области захотелось обновить телеканал региона. Поэтому были наняты люди, чтобы руководить. Первым делом они сняли огромный офис в здании тюремного типа «РИА “Новости”», наняли 600 бестолочей на хорошую работу и купили вертолет. Идея покупки пришла им после посещения Лос-Анджелеса, где у местных телевизионщиков уже десятки лет есть вертушки. Вертолет сначала купили, а уже потом стали думать, что с ним делать – ведь ему нихуя нельзя летать по половине региона: там военный полигон, тут резиденция президента, плюс 4 аэропорта… Всё закрыто. Снимать полицейские погони тоже нереально: наши менты просто ни за кем не гоняются, они тупо проебываются и не спешат. Что делать с вертолетом? Правильно, пусть летает над сраными Мытищами и снимает их с высоты. Но проблема в том, что Мытищи с высоты так же уебищны, как и с земли. Собственно, суть утреннего эфира, который я делал, сводилась к вот таким тупейшим видосам, а еще к ведущим, которые за огромные бабки лыбились в камеру, читая любую новость.
Я начал стремительно тупеть. Жрал три раза в день, хотя знал, что порядочный человек умирает так, чтобы его было не тяжело нести в гробу. Бухать я и не прекращал. То есть я бухал, отъедался, работал в странном графике с трех до полуночи и даже начал поигрывать на ставках в онлайн-тотализаторах. Поиски как-то отъехали на второй план сами собой. Зато Оса была довольна – у нас завелись деньги. Правда, это скоро стало незаметно: евро и бакс скакнули вверх, и ее ипотека, взятая в швейцарских франках, стала стоить в два раза больше.
На поиски я снова начал ездить только в сезон, когда взял отпуск. Это немного меня развеселило. Например, приехав на поиск к моей любимице Эос, можно было услышать очередную классную историю:
«Короче, суицидник. Мужик, старый уже, лет 50. Ушел от жены, которая не могла иметь детей, к молодой девочке, женился, сделал ребенка. Все нормально, кажется, – сделал, что хотел. Но потом понял, что любил первую, и его перекрыло. А первая – аля-улю, уже занята. Он написал сообщения всем друзьям – типа всем пока, я поехал окочуриваться. И только одному другу, который не знал других, друг детства какой-то из Новосибирска, отправил смс: “125, станция Н-ская”. Восемнадцатый квадрат черная воронка, ептить. Короче, мужик уехал. Я проверила станцию, соседнюю. Что такое 125? Ну, Н-ская на 127-м километре. Другая станция – на 124-м. Ни там, ни там нет следов. Я проверила всё, лес вокруг прочесали, нихуя. Потом я догнала: 125 – это номер столба! Там столбы электрификации вдоль железки пронумерованы! И че ты думаешь? У 125-го столба нахожу – его кредитки, блистер от таблеток и блевотина. Думаю: ну блять, ты еще и не сдох на том же месте. Поискали вокруг – ничего. Радиус – полтора километра. Вообще ничего. А он бабах – в больничке! Прикинь, он кончал с собой, сраный неудачник, пожрал таблеток, его – ну блевать. Он их даже не запивал, кажется. Ну блевал, блевал, всё и выблевал, живой остался. Только таблетки подействовали частично – у него память выключилась, он сел в электричку, вышел на конечной, оттуда его в больничку и отправили».
Хохот. Эос всегда доставались крутые кейсы. Она рассказывала эту историю, собираясь в лес.
На этот поиск я приехал поздно, она уже всех отправила на задачи.
– Че мне делать? – спрашиваю.
– Ща новичок приедет, бери его и чеши, куда хочешь.
Бабка, 85 лет, пошла в лес, за грибами. Лес – ее обычный, маршруты известны, прошли всего сутки, должна быть жива.
Эос всегда работала на скоростях – и сразу погнала всех далеко в лес. А я подумал: чего бы не прогуляться в пятистах метрах от кромки? Там как раз классная канава в полметра глубиной, для бабки 85 лет может стать препятствием. Я взял новичка, и мы гуляли всего час, покрикивая бабку, как на полянке увидели сразу двух старушенций. Пропавшую звали Васей, Василисой.
– Это вы Василиса? – спрашиваю.
– Я.
– А че не откликаетесь?
– Дак это вы меня кричали?
Оказалось, бабуля Василиса встретила в лесу еще одну бабку, 90 лет, свою подруженцию. И они плутали вдвоем, не бросая тяжеленных корзин. 90-летняя уже охуела ходить и смотрела злобно, выпучивая глаза и хмурясь одновременно, как мультяшный персонаж.
– Пойдем, бабули, на выход, – говорю.
– Никуда я с вами не пойду, – отвечает 90-летняя.
Мы спорили с ней минут 5, и она согласилась идти, но уже после ворчанья Василисы. Уже через 100 метров мы уперлись в канаву. Первую бабку перенесли легко, а вторая заявила: «Я не полезу». Опять уговоры. Корзинки не дали нести обе бабки. Ладно, главное – вывести самих старушенций.
Эос побеседовала с бабками и сфоткалась с ними – это у поисковиков, кстати, распространенная традиция, похожа на фото охотников с трофеем. Было бы круто, кстати, если бы поисковики держали пропавшего, как здоровенную рыбину, на руках или клали на землю, чтобы сверху поставить ногу.
А мой напарник курил и рассказывал о себе: «У меня тестя нашли месяц назад… неделю искали, нашли, уже всё… вот я первый раз приехал – как долг отдать, что ли… ну, я тебе скажу, и работка – этих вредных бабок уговаривать».
Поиски стали в удовольствие. Снова. Я отдохнул от них – и мне понравилось.
Оса всё лето ездила и ездила, и вообще не работала. А я опять оказывался там, где не было ее, и всякий раз был счастлив этому.
И пил. Много. И постепенно, незаметно, перебрался к родителям, что с моей зарплатой было уже наглостью и даже скотством. Впрочем, я продолжал бывать у Осы довольно часто.
49. Amy Winehouse: «Rehab»
Однажды я поехал в лес, хотя знал, что на следующий день надо проводить обучалку по городским поискам. Опять говорить людям правду – что они нихуя ни на что не способны, чтобы потом в отряде осталось двое, а когда и один, благодарный и умный, который сделает что-то полезное.
Поиск вела Сидорова. Она стала координатором, купила себе специальный фургон, типа штаб, и резко отличалась от всех на свете координаторов тем, что ее на поиски вез собственный водитель. Мы с Корхонен, после долгой разлуки, решили встретиться и сгонять. Корхонен была на машине – знакомом мне оранжевом Rover.
– Откуда тачка?
– О-о-о, да ты всё пропустил.
Далее последовала совершенно дикая история, красивая и эпичная, частью выпущенная в рассказе самой Корхонен, но понятная и между строк.
