— Значит, нужно было драться! — Крестоносец рубанул ладонью воздух. — Пока не появились «Змеи», у нас был шанс покончить с ними, раз и навсегда! Возможно, и к лучшему!
— Это было бы огромной ошибкой, — ответил я.
— Грэй прав, Кор, — кивнула сосредоточенная Гелиос, — Шепоту был нужен повод. Начни мы драку первыми, выглядели бы диверсантами, решившими взломать Ядро любой ценой. Думаю, живыми мы бы оттуда не вышли… И потом, насчет наших шансов в драке. Мора…
— Да, чертова Мора! — выругался Крестоносец, но Часовой прижал палец к губам и Воин осекся на полуслове.
— Кто она такая? — спросил я. Заклинательница со странной аурой не шла из головы. Она была «темной лошадкой» с неизвестным, но невероятно опасным потенциалом. Моя нейросеть развела руками — в доступных файлах архива данные были засекречены, но кое-что знала Гелиос.
— Мора — Заклинательница Теней. Видел теневую нору, из которой они вынырнули? Ее работа. Очень редкий дар. И… не очень хороший. Обычно его скрывают, мне известно всего трое Инков, использующих подобные трюки.
— Мора, Кот… а кто третий? — спросил Часовой.
— Сумрак. Тот, что пропал на Черной Луне, — коротко ответила Гелиос.
— Да не о том вы говорите! Что будем делать дальше? Ждать результатов Совета нет смысла, он будет против нас! — фыркнул Корвин. — Они никогда не признают Грэя. Глупо думать, что архонты добровольно откажутся от власти. Они сейчас будут все скрывать, замыливать, постараются нас отослать — и потихоньку избавиться! Помнишь судьбу Кастора, Энджи?
Гелиос угрюмо кивнула, скривившись, будто съела что-то кислое.
— Что ты предлагаешь? — спросил я.
— Нужно действовать на опережение! Немедленно уходить отсюда и поднимать Легион. Дать всем Инкам знать, что вернулся Прометей! Надо выводить Когорты на Эспланаду, к Башне Иглы, как в день Клятвы, показать им Десницу и потребовать повторения присяги! Тогда архонты уже не смогут заболтать народ и скрыть правду!
— Это может сработать. Мы можем рассчитывать на поддержку многих старых Инков, они помнят Прометея, — кивнул Часовой задумчиво. — Можно попробовать поднять Тимус и кланы, пообещав смягчение условий Клятвы. Мы можем начать с «Солнцеруких», они точно пойдут за нами…
— То, что вы предлагаете, означает открытый вооруженный мятеж, — медленно сказала Гелиос. — И дело кончится большой кровью, потому что у Шепота и Фурия тоже найдутся защитники. Кор, ты сам говоришь, что они просто так не сдадутся. Это означает раскол среди Инков и гражданскую войну в Городе. Тысячи жертв…
— Без крови изменений не бывает! — сверкнул глазами Корвин. — Попробуем обойтись малой кровью, ведь с нами Прометей! У них кишка тонка устраивать бойню, Шепот хитер, но труслив!
— Пусть решает Грэй, — произнесла Гелиос. — Я за мирные переговоры, но, если понадобится, готова к любому раскладу.
Они смотрели на меня.
— Сначала… я хочу услышать, что мне скажут ваши архонты, — произнес я. — Будем исходить от этого.
— Если им верить, утро мы встретим в Кубе!
— Значит, такова наша судьба. Прежде чем начинать открытое восстание, нужно убедиться, что другие способы исчерпаны. Я не хочу, чтобы из-за меня погибали невинные люди.
— Ты меня удивляешь, Грэй! Всегда придется чем-то жертвовать! Да, будут смерти, будут погибшие люди. Так происходит всегда! Это меньшее зло, лучше раздавить гадину в зародыше, чем ждать, пока она тебя сожрет!
— Знаешь, Корвин, я думаю так, — с усилием произнес я. — Нет никакого меньшего зла. Сначала немного крови, потом еще немного, потом ручеек превращается в полноводную реку, ты идешь по трупам и уже не замечаешь погибших. Раз запачкаешься — и все. Если бы я следовал этому принципу, вы были бы уже мертвы.
— Почему?
— Представь, что я бы сегодня использовал Десницу и прорвался бы в Ядро силой. Но вы-то в любом случае остались бы снаружи, вам туда вход закрыт. И что бы произошло с вами, когда туда сбежались бы все Инки Арсенала и застали вас над трупами архонтов?
— Да, все верно. Мы бы сейчас сидели не здесь, а в Кубе, — сказал Часовой, — если вообще выжили бы. Грэй… прав. Драться не стоило. Прости, Корвин.
— Черт, люблю эти речи, — слабо улыбнулась Гелиос. Она робко дотронулась до моего плеча, будто подбадривая, и добавила:
— Надеюсь, ты окажешься прав…
Я и сам на это надеялся. Может, Корвин и прав, и сегодня я упустил единственную возможность. Но предать себя, свою сущность, было еще хуже. Ядро никуда не денется, а вот смыть чужую кровь с рук невозможно.
— Грэй, мы так и не знаем, как Прометей оказался на Черной Луне, — сказал Часовой, — и каким образом он одновременно присутствовал в Городе? Ты можешь объяснить?
Я вкратце рассказал им о своем последнем видении — том, где Прометей прощался с Немезидой. Скидывать запись не хотелось — оно казалось слишком личным. У меня тоже имелось несколько вопросов, например, насчет пресловутых эфемеров. Это понятие употреблял Оскал, но я толком не знал, что они вообще такое.
— Эфемер это… как бы проекция, имеющая плоть, — попытался объяснить Часовой, — Она доступна только избранным Техномантам, это высший пилотаж. Эфемер — это ожившая проекция самого себя, получившая все характеристики объекта и слепок его цифровой личности. Полная психокопия, способная действовать самостоятельно.
— Клон?
— Клон имеет биологическую природу, эфемер — цифровую. Во времена Утопии помощью проекций могли передавать не только изображения, но и физические характеристики. Такие, как твердость, температура… Здесь подобная технология. Это неживой объект, поддерживаемый запасом Азур. Он обладает самосознанием, но полностью подчинен оригиналу.
— Полноценного эфемера сложно отличить от настоящего, — кивнула Гелиос. — Очень похоже на правду. Были прецеденты, когда система смерть копии считала гибелью оригинала. Например, Левша… Оскал проворачивал этот трюк дважды.
— И оба, кстати, ученики Прометея, — ввернул Корвин.
— У меня другой вопрос, — сказал я. — Получается, что Прометей и Немезида были близки?
— Немезида служила тебе, — кивнул Корвин, — она входила в твою боевую группу. Вполне возможно, что они были близки, хотя и не афишировали это.
— Сколько правды в том, что она могла убить эфемера? — спросил я. — И как вышло, что она стала служить Шепоту?
— Такие слухи всегда ходили. Они считаются пропагандой Одержимых. Она была одной из немногих, кто выжил после удара по Городу. Есть фрагментарная видеозапись последнего Совета… ты должен посмотреть ее. Я сейчас перешлю, — сказала Гелиос, но тут же нахмурилась, — когитор не дает. У тебя слишком низкое звание. Есть возможность повысить?
— После того случая у Немезиды стало слишком много врагов, — сказал Корвин, — Одержимые были уверены в ее причастности к смерти Прометея, да и многие наши тоже сомневались, хоть об этом не принято говорить вслух. Говорили, она не дала ему войти в Ядро Стеллара, чтобы…
