– Чудесные открытия, – мягко сказал Джейк, вспоминая разговор. Улыбка Валериана стала шире, он кивнул. Еще мгновение они смотрели друг другу в глаза.
– Ненавижу прерывать такие трогательные моменты мужской дружбы, но у Джейка в мозгу опухоли, и ему нужно сбежать в подходящее место, – сказала Розмари.
– Как всегда, очаровательная мисс Даль ничего не забывает, – сказал Валериан. – Я всегда путешествую в сопровождении лучшего медицинского персонала. Им не нужно знать деталей того, почему вам необходимо остаться в живых. Они просто помогут. Пойдемте.
– Сэр… – раздался голос Девона Старке, который был приятным, глубоким, мелодичным и столь же запоминающимся, сколь неприметной являлась его внешность. – Сэр, вы не можете сделать этого. Я не могу позволить вам.
Валериан улыбнулся, но в его серых глазах мелькнул стальной отблеск.
– Девон, я очень привязан к вам, но вы не можете указывать, что мне стоит делать, а чего не стоит.
– Прошу прощения, сэр, я не хотел выказать неуважения, но вы оказались в сложной ситуации. – Старке взглянул на Розмари и Джейка, будто бы принимая решение, и продолжил: – Вы должны либо подчиниться отцу и выдать их, либо бросить ему прямой вызов. Я знаю, что вы не хотите ни того, ни другого.
Валериан слегка нахмурился.
– Да, верно. По сути, у меня нет выбора.
– Нет, сэр, есть. У вас нет надежды выстоять против императора. И вы не допустите уничтожения профессора и Розмари. Есть третий путь.
Джейк и Розмари переглянулись. Когда-то Джейк мог бы с легкостью прочесть мысли любого в каюте. Теперь же он, как и до раскопок на Немаке, не был телепатом. Черт, да он даже не умел читать по лицам или понимать язык тела. Он пожал плечами и посмотрел на Розмари, которая нахмурилась и перевела взгляд синих глаз обратно на Старке.
– Я слушаю, – тихо сказал Валериан. – Понравится ли мне третий способ?
– Не думаю, сэр, но вам придется принять его.
Неожиданно Девон Старке вновь проник в мысли Джейка:
«Я чувствовал то, что вы сделали, когда сбежали в первый раз. Когда вы соединили нас всех так, что мы стали частью друг друга. Когда мы ощущали мысли и чувства других, когда не было никаких границ».
Он продолжил, и его слова были глубже обычных слов. Джейк вспомнил то единение, и на глазах выступили слезы. Он подумал о том, что сказала ему Замара, и поделился этим разговором с Девоном:
«Это изменило протоссов, – сказал он тогда Замаре. – А что сделает с нами?»
И она ответила… (Ох, Замара. Как ему не хватало ее. И всегда будет не хватать!):
«Это никогда не должно было стать общим для наших двух видов. Кхала – для нас, а не для вас, и это святыня, а не игрушка. Честное слово, Джейкоб, я не знаю, что случится. Ваш вид еще… слишком молод, чтобы осознать истинный смысл. Скорее всего, испытавшие это единство не примут его в расчет, посмеются над ним и отбросят как кратковременную причуду».
«Но… не все?»
«Нет. Не все».
Вновь ожил ментальный голос Старке, полный боли, радости, надежды и тоски:
«Не все, профессор».
Джейк уставился на Девона и открыл рот в попытке сказать что-то. Но прежде чем успел вымолвить хоть слово, он почувствовал, как бывший «призрак» проник в его разум. Было почти не больно: Старке знал, что делал, и это было соединение человека с человеком, а не протосса с человеком. Но Джейк был застигнут врасплох, словно его неожиданно схватили, и от потрясения у него перехватило дыхание. Потом он почувствовал, как Старке копается в его сознании: что-то извлекает, что-то отбрасывает…
«Спасибо, профессор. Спасибо вам за все. Простите за то, что вынужден сделать сейчас».
И мозг пронзила боль – сильная и невыносимая. Джейк резко закричал, уставился на Старке, шокированный его вероломством, а затем упал без сознания.
Глава 23
– Старке! Что вы творите?!
Обычно спокойный и выдержанный, сейчас голос Валериана был напряженным и резким от гнева. Престолонаследник бросился к упавшим на пол телам и проверил пульс. Затем поднял взгляд серых глаз, напоминавших сейчас грозовые тучи, на бывшего «призрака».
– Ни он, ни она не получили повреждений, – заверил его Старке. – И вам стоит отправить профессора на операцию как можно скорее.
Валериан убедился, что ни Рэмзи, ни Даль не пострадали, и его гнев слегка смягчился; но лишь слегка.
– Полагаю, у вас были на то причины.
– Это действительно так, сэр. Я сделал то, чего не смогли бы сделать вы.
Валериан встал.
– Объясните.
– Вашему отцу нужен кусок мяса. Пусть это буду я.
Валериан прищурился.
– О чем вы говорите?
– Сэр, у вас нет возможности выиграть прямое противостояние со своим отцом. Я поклялся служить вам с помощью всех моих способностей, и именно это я намерен сделать.
Старке помедлил, затем на его губах появилась скромная, почти смущенная улыбка, и он произнес:
– Ваше Превосходительство, вы спасли мне жизнь. Я уже прожил дольше, чем мне отпущено. Я верю в вас, сэр. В вас и в профессора Рэмзи. Позвольте мне обменять свою жизнь на три ваших, чтобы вы остались на свободе и в безопасности. Отдайте меня вашему отцу и его «призракам».
С детства Валериана учили, как вести идеальные политические игры. Он тщательно следил за тем, чтобы не проявлять свои эмоции. Но во второй раз за несколько минут маска его невозмутимости оказалась расколота.
– Что?
– Я проник в самые глубины разума профессора Рэмзи. Вытащил довольно много информации. Арктур заставит «призраков» добраться до нее, и этого вполне хватит, чтобы они сделали вывод, будто узнали все, что можно. Я возведу ментальные преграды, так что им придется буквально докапываться до истины… Так все будет выглядеть правдоподобным, а вы, Рэмзи и Даль получите какое-то время. У вас появится возможность спрятать их обоих где-нибудь подальше, и ваш отец не найдет их. Боюсь, я причинил профессору сильную боль – извинитесь перед ним за меня, хорошо?
– Девон… Если спецам по мозгам придется ломать вас, чтобы извлечь информацию… то это убьет вас, так?
Бывший «призрак» пожал узкими плечами:
– Возможно. По крайней мере, это разрушит мой разум. После этого я вряд ли смогу быть для кого-то полезным.
Он произнес это чуть дрогнувшим голосом. Любой, кто не знал Старке хорошо, подумал бы, что собственная участь волнует его не больше погоды.
– Что касается вас, сэр… Я – тренированный «призрак». Любые воспоминания об этом разговоре будут столь зашифрованными и бессвязными, что к тому моменту, когда они доберутся до них, то уже не поймут, правда это или ложь. Вы окажетесь совершенно непричастны и сможете заявить, что я действовал исключительно по собственной воле.
