– Вот еще! – вставил Харос. – Тогда на светлой стороне правил бы хаос!
– Считается, что каждое существо в мире имеет способности к магии, Богдан, – объясняла королева. – Но не все в силах открыть ее для себя. У тех, кто усердно тренируется и соблюдает все правила, получается; кто же не усердствует – у того нет. Врожденная магия – только у Флэи. Никто из них не теряет свои корни.
– Флэи – что с длинными ушами? Такие, как Летта? – уточнил я.
Тоэллия снова кивнула:
– Да, такие, как Летта. У каждого Флэи своя магия. И при рождении невозможно понять, какая она будет. У некоторых она проявляется позже, у некоторых – раньше.
Я вспомнил, как Дэкк пытался оживить куст.
– А Дрифы? – продолжал расспрос я. – Такие, как вы, королева Тоэллия. Вы тоже обладаете магией?
– Дрифы святые! – как заорет Харос, что я снова вздрогнул. – Высшие существа!
– Ну перестань, Харос, никакие мы не святые. Древние Дрифы были святые, это действительно так. Но сейчас мы лишь часть жизни, Богдан. Со временем мы теряем свои корни, силы ослабевают, как бы мы ни старались вернуть их. Теперь многие Дрифы рождаются без своей главной силы – способности ускорять регенерацию жизненных тканей.
– Вы умеете исцелять? – У меня чуть глаза не выпрыгнули.
– Теперь уже не все. – Королева вздохнула и остановилась. – Гилл, на которую ты смотришь, была древним Дрифом. Она была святой.
Статуя, на которую я все время таращился, внешне выглядела, как королева. Она обладала мощной энергетикой, приковавшей меня к себе на долгое время. Она величественно выставила в стороны руки, взгляд был устремлен вдаль. Глядя на нее думалось: все непременно будет хорошо. А она будто отвечала: я помогу всем вам. Харос, не отрывая от нее глаз, поцеловал ладонь, а потом прижал ее к груди и что-то прошептал.
– К сожалению, времена меняются, – продолжала королева. – Теперь мы стали слабее, молодежь не чтит традиции своего мира, забывает историю, свои корни и истинное предназначение.
– Лодыри и бездельники!
– Ну, не преувеличивай, Харос, – вступилась за народ Тоэллия. – Сейчас все больше интересуются современной магией, современными обрядами, заклинаниями, направленными на развлечение. К сожалению, все ищут для себя выгоду. Меня это очень расстраивает.
– Я давно говорил вам, моя королева, что следует ожесточить правила! Заставить их больше заниматься! Запретить современную магию!
– Современная магия – это все что у них есть, Харос. Как я могу отнять у них это?
– Была бы моя воля… – начал он.
– Была бы твоя воля, – осекла на начале мечтаний Хароса королева, – ты заставил бы всех носить за спиной меч. Все ходили бы строем. Нет, я люблю свой народ и хочу, чтобы все были счастливы.
Харос, очевидно не разделявший мнение своей королевы, заглушил в себе желание ей возразить.
– А Летта знает свое истинное предназначение? – решил спросить я.
– Летта, может, и знает. У нее впечатляющие корни. Думаю, ее бабушка всему научила. А еще Зергус.
– Да, я о нем слышал. – Вспомнилось, с каким страхом и воодушевлением про него все жужжали.
– С такими корнями ветра в голове должно было быть меньше, – стал критиковать Летту Харос.
– Не говори так! Летта – смышленая и одаренная девочка.
– Несомненно, благодаря Зергусу!
– А у тебя учителей не было? – спросила королева, но Харос только насупил брови. – Все у нее получится. Ты же знаешь, какие сейчас времена. Дети все позднее начинают осваивать магию.
Мы продолжили идти по залу. Я видел там статуи Дрифов, Тэмиссов, Флэи, а также разных странных животных. Например, там был двуглавый леопард с таким длинным хвостом, что он тянулся ужом через пол зала.
– Это Лаи, – пояснила королева, увидевшая, с каким интересом я его разглядываю. – Самый быстрый снежный леопард за историю Гиллиуса. Его скорость граничила со скоростью ветра.
– Говорят, он мог оббежать весь Эльвараж за время, пока ты достаешь меч! – поделился информацией Харос.
– Говорят, – подтвердила Тоэллия.
Я задумчиво глядел на Лаи. У него было две головы. Парализованные белые глаза застыли, и казалось, что он вдруг оживет и помчится покорять расстояния со скоростью ветра. Казалось, будто он жив, но заключен в неподвижный камень, удерживающий его тело.
Мы ходили по залу, королева много рассказывала про замерших гиллов, и складывалось такое впечатление, что я смотрю умопомрачительно объемный фотоальбом. А потом я спросил то, после чего, кажется, Харос меня возненавидел:
– А где король светлой стороны Гиллиуса?
Он насупил брови еще больше – теперь морщина между ними уходила глубоко в череп. Сделал резкий шаг в мою сторону.
– Все в порядке, Харос! – остановила его королева. – Оставь, я в порядке. – Она энергично крутила кольцо, висевшее на шее. – Когда-то стоит начинать говорить об этом. Конечно, Богдан, король есть на светлой стороне Гиллиуса. Конечно. Пойдем, я покажу тебе. – И зашагала вперед.
Мы прошли в начало зала и остановились напротив статуи крылатого мужчины. Он смотрел вдаль, правая рука была согнута в локте, приложена к сердцу, голову венчала узкая корона, точь-в-точь как у королевы Тоэллии.
– Вот король светлой стороны Гиллиуса, – сказала она, а следом добавила: – Свет в твою душу, Вэнэй.
Король был мертв. Я почувствовал, как к горлу подобрался комок, будто я пытался проглотить большой кусок яблока.
– Чтоб тебя, Бодя! – прошептал я себе под нос.
Она смотрела на статую любимого мужа и изо всех сил держалась, чтобы не расплакаться. Потом я много раз видел ее в таком состоянии, но слез не видел ни разу. Я чувствовал, как взгляд Хароса пилит в моей голове большую дыру. Была бы его воля, он тотчас схватил бы меня за шиворот и сбросил с окна.
– Довольно, – спустя долгие минуты горького молчания сказала Тоэллия. – Поднимемся в Мирный зал.
⁂
Нас ждал пустой зал, залитый ярким светом, словно солнечные лучи проходили сквозь водяные стены дворца. Вдоль стен возвышались массивные колонны, сверху донизу покрытые объемными золотыми узорами. Каблучки королевы цокали, пока она не опустилась на трон. Я медленно плелся к центру зала, аккуратно наступая на прозрачный пол, который мне показался еще тоньше, чем в прошлом зале. Я остановился напротив королевы. Ее белый, воздушный, оторванный от земли трон парил в воздухе, как небесное облако.
– Вы уверены, что вы не ангел? – серьезно спросил я.
На что она расплылась в нежной улыбке.
– Прошу тебя, присаживайся. – И изящным взмахом тонкой руки указала мне, куда я могу сесть.
