Мы замолчали. В голове не укладывалось, что везде есть свои крысы. Неужели нашелся тот, из-за кого смертельное пророчество может сбыться?
– А вы разве не можете вычислить, кто он? – спросил я. – Вы мысли читаете и все такое.
– Не так все просто. На этого гилла, похоже, наложено защитное заклинание. Я не чувствую его ни среди тех, кого знаю, ни среди тех, кого не знаю. Возможно, он прячется где-то за Красной стеной, но нет, не думаю. Он тот, кто находится возле нас, слушает, что мы предпримем, возможно, даже кое-что передает Кирко.
– Это ужасно! – возмутился я. – А о ваших догадках кто-нибудь еще знает? О предателе?
– Королева Дрифов определенно. Думаю, больше никто.
Я задумался.
– Я все понял, – вдруг осенило меня, – для вашего зелья, о котором все говорят, вам не хватает ингредиента с темной стороны Гиллиуса, верно? Ну, если следовать главному правилу по его изготовлению, то в его составе должно быть что-то с темной стороны.
– А ты схватываешь на лету, – похвалил меня маг и снова улыбнулся. Сначала мне показалось, что в его зубе сверкнул камень, но когда он улыбнулся еще раз, я был уверен: на верхнем резце у мага сверкал маленький, похоже, бриллиантовый камушек. – Совершенно верно: чтобы усилить заклинание Центра, не хватает темного ингредиента, – подтвердил он. – Тогда мне удалось бы закрыть Центр сильней, даже для растений Гиллиуса. А это значит, Олионского корня им не заполучить.
– Получается, им нужно что-то от вас, а вам – что-то от них, – начал я размышлять, глядя на глаз посоха. – У темных есть козырь в виде предателя, а у вас нет ничего. У них большое преимущество. Но если бы вы только знали, кто предатель, у темных не осталось бы шанса. А предателя невозможно вычислить, так как на нем защитное заклинание. Выходит, все идет к тому, что пророчество сбудется… – Я перевел взгляд на мага: – И все-таки мне кажется, вы что-то недоговариваете, Зергус. Ведь так?
– У тебя отличный дар проницательности, Богдан. Этим ты очень похож с отцом.
– И? Не поделитесь? Что вы недоговариваете? Речь обо мне, я прав? Есть что-то, чем я мог бы помочь здесь? Не просто же так судьба меня к вам занесла. Вы только скажите, я пойду на все, чтобы помочь, вы же знаете.
– Знаю. Иначе не просил бы тебя о том, о чем собираюсь.
Я был взволнован. Сердце стучало громче и чаще, пока Зергус собирался мне что-то сказать.
– Помнишь, ты кое с кем познакомился на пути в Эльвараж? – наконец спросил он.
– Шутите? Я только и делал, что с кем-то знакомился.
– В Глухом лесу, – уточнил он.
– Единственной, кого я там встретил, была Летта. Ваша ученица. Вы о ней?
– До нее.
Я задумался.
– Вроде никого там больше не было. Не считая сумасшедших кустов, которые за мной гнались. И еще того, который скрутил. – Я потер ладони.
– А кое-кого живого не припоминаешь?
– Да нет, – никак не мог понять я. – А! Вы о крылатой лошади, которая исчезла сразу после того, как появилась Летта? Так она была ненастоящей.
– Да, я о нем. Это конь. Пегас. Конечно, он был настоящим. Ты определенно ему понравился.
– Откуда вы знаете? Вас же там не было. Ах да, прочитали мысли. Ну хорошо, Пегас. Он мне тоже понравился, но он тут же удрал от меня. Да и вообще какая разница?
Зергус вытянул ко мне шею, чтобы прошептать:
– Он вернулся в свое физическое тело.
Я молчал.
По выражению моего лица, видимо, маг осознал, что в голове у меня шишки, и начал объяснять дальше:
– Есть вещи, Богдан, более тонкие, чем физическая оболочка. Каждый имеет более тонкое тело, мы называем его астральным…
Так.
– Пегас тоже имеет свое астральное тело. Кроме того, он имеет дар перемещать это тело, куда ему вздумается. Мы называем это перемещение астральной проекцией.
– Значит, я видел просто его какую-то тонкую оболочку? Его тело было как настоящее, разве оно не должно быть более прозрачным, что ли?
– У некоторых действительно оно более прозрачное. Но Пегас имеет определенный опыт, и со временем его оболочка приобрела более плотный вид. По факту ее невозможно отличить от настоящей.
– Я что, умею перемещать свое астральное тело? – От радости вскрикнул я, предположив, что именно к этому клонит маг.
– Не совсем так.
– А что тогда? Какое я имею отношение к перемещениям?
– Давай я для начала расскажу тебе кое-что об астральном теле. – Маг подвинулся ко мне немного ближе. – Видишь ли, оно не имеет ничего, кроме внешнего вида. Никаких осязательных или обонятельных функций оно не излучает. Ты все видишь и слышишь и даже можешь говорить, но трогать и нюхать – никак нет. Стало быть, астральному телу невозможно причинить вред.
– Куда вы клоните? – Мне не терпелось знать, что же задумал Зергус. – Нельзя ли ближе к делу? Вы будто подготавливаете меня к каким-то страшным событиям. Это безумно бесит.
Он убрал с посоха руку и, казалось, решил взять меня за плечо, как делают, когда сообщают нечто ужасное. Но вместо этого он вытянул передо мной руку, сжал кулак, а потом снова разжал. На его ладони появился маленький черный конь с длинными крыльями, точь-в-точь похожий на того из Глухого леса. Он изящно скакал на ладони мага, будто целенаправленно куда-то двигался. Мы вместе уставились на скачущую лошадку.
Зергус сказал:
– Я хочу, чтобы ты сел на Пегаса и кое-куда переместился. – А после подул на руку.
Конь растворился.
– На темную сторону, что ли? – засмеялся я от нелепости этой идеи, но, увидев серьезное лицо мага, осекся. – На темную сторону? – уже серьезным тоном переспросил я.
– Именно.
– Не понял, – замер я.
– Необходимо, чтобы ты добрался до Зеленой горы, пересек долину Хрустальных троп и нашел там Пегаса.
– Допустим. Но перемещаться же может только он. Как мне это удастся? И вообще, с чего вы взяли, что он меня к себе подпустит?
– Тебя подпустит, – заверил Зергус.
– Почему меня?
На этот вопрос маг не ответил.
– Пегас – невероятно умное создание, Богдан. И его астральное тело может захватить с собой кого угодно. Ваши физические тела останутся на светлой стороне, а тонкие оболочки будут на темной.
Я испугался еще больше, чем когда ждал, что скажет мне маг.
– И что я должен буду там сделать?
– Просто наблюдать за Кирко, за Макром. Возможно, тебе удастся узнать имя изменника.
– А почему никто, кроме меня, не мог так же переместиться и следить за Кирко хоть целыми днями? – Я был словно краб, который карабкался назад к морю.
