В момент прочтения этого приказа Груши получил еще одну депешу от самого императора, содержавшую следующие инструкции:
«Я предполагаю, что вы, будучи командующим правого фланга, должны взять под свое руководство 3-й корпус генерала Вандамма, 4-й корпус генерала Жерара и кавалерийские корпуса генералов Пажоля, Мильо и Эксельманса. <…> Вы должны идти с этими войсками на Сомбреф. <…> Если противник окажется в Сомбрефе, его нужно там атаковать, его нужно продолжать атаковать даже в Жемблу. <…> Не теряйте ни минуты, чем быстрее пойдет дело, тем лучше будет для моих последующих операций».
[182]
Итак, Груши должен был командовать правым крылом армии Наполеона. Под его началом находились генералы Вандамм, Жерар, Пажоль, Эксельманс и Мильо. Всего это правое крыло включало в себя 28 000 человек пехоты, 11 000 человек кавалерии, почти 3000 артиллеристов и саперов, а также 112 орудий.
Груши должен был взять Сомбреф и после боя занять все дороги, ведущие в Намюр. Инструкции, казалось бы, четкие и ясные. Но при этом «Наполеон забыл сообщить Вандамму, что он теперь должен подчиняться приказам Груши, и подобное упущение неминуемо должно было осложнить ситуацию. <…> Груши нечем было подтвердить свои новые полномочия, и Вандамм, который начал день неудачно и находился не в лучшем настроении, не увидел никаких причин для того, чтобы исполнять его приказы».
[183]
Тем не менее, поле предстоявшего сражения было очерчено: британцы под командованием Веллингтона обороняли Катр-Бра, а пруссаки под командованием Блюхера – Сомбреф.
Французская армия прибыла во Флёрюс в 11.00. Наполеон с несколькими маршалами и генералами, среди которых был и Груши, осмотрел с высот позиции противника и его боевые порядки. В 14.00 Наполеон приказал начать атаку. Правый фланг его войск под командованием Груши двинулся на Сомбреф, центр – на Линьи, левый фланг – на Сент-Аман, 6-й корпус генерала Мутона должен был составить резерв.
Результатом сражения 16 июня стал разгром пруссаков у Линьи. Два их корпуса были разбиты, сам Блюхер был ранен, в армии царила полная неразбериха, связь с британцами, упорно державшимися у Катр-Бра, была полностью прекращена, и, казалось, что вся кампания была безвозвратно потеряна.
Ночью пруссаки отступили на север к Вавру. Наполеон же считал, что армия Блюхера, вероятнее всего, будет отступать в восточном направлении через Намюр к Льежу. Поэтому на следующее утро после сражения у Линьи и Катр-Бра он решил сосредоточить свое внимание на уничтожении Веллингтона.
Наступила ночь. Император чувствовал себя очень плохо и уехал во Флёрюс, чтобы отдохнуть. При этом он не удосужился организовать преследование пруссаков, чего он не забывал никогда и что было крайне важным, так как прусская армия, разбитая, но не деморализованная, соединившись с 30-тысячным корпусом Бюлова, могла назавтра оказать решающую поддержку британской армии.
Эдит Саундерс отмечает, что «маршал Груши, ожидая приказа о нейтрализации пруссаков, с удивлением узнал о том, что Наполеон ушел, не оставив никаких указаний. Он поспешил за ним и, нагнав его у самого штаба, спросил о дальнейших распоряжениях. Ему ответили, что дальнейшие распоряжения поступят к нему завтра утром».
[184]
Уильям Сэдлер. Сражение при Ватерлоо.
XIX век. Пимс галерея(?), Лондон
Неправильно и бесполезно искать истинную причину поражения Наполеона при Ватерлоо, абстрагируясь от этой ошибки. Автор «Мемуаров маршала Груши» внук маршала Жорж де Груши по этому поводу пишет: «Напрасно генерал Гурго, писавший на острове Святой Елены под диктовку или под влиянием Наполеона, и автор «Истории Консульства и Империи», а за ними и толпа историков или претендующих на то, чтобы быть таковыми, не желая обратиться к достоверным источникам и находя более простым и удобным переписывать друг у друга, обвиняют того или иного подчиненного императора. Серьезные ошибки, приведшие к проигрышу сражения при Ватерлоо, были совершены самим Наполеоном. И главная из них состоит в неорганизации преследования пруссаков в ночь с 16 на 17 июня 1815 года, что позволило им достичь Вавра, соединиться с Бюловым и прийти на помощь Веллингтону».
[185]
Находившийся с Наполеоном на острове Святой Елены генерал Гурго потом утверждал, что достичь всех результатов, которые можно было ждать от этой победы, не позволила темнота наступившей ночи. Вот, оказывается, чем объясняется отсутствие приказов на преследование пруссаков! Но ночь одинаково темна и для победителей, и для побежденных. Честнее было бы сказать, что Наполеон был очень болен и просто забыл отдать приказ на преследование противника.
Американский историк Виллиан Слоон именно так и говорит о Наполеоне при Ватерлоо: «На лице Наполеона отражалось как физическое, так и духовное страдание. Чрезмерная его самоуверенность и обусловленная ею мешковатость служили симптомами упадка сил. Напряжение, в котором он находился в последние три дня, могло бы, впрочем, сломить любого здорового человека».
[186]
Как бы то ни было, император покинул поле боя и уехал во Флёрюс, находившийся в одном льё к югу от Линьи. Маршал Груши тоже прибыл во Флёрюс. К своему большому удивлению, вместо приказа на преследование он получил приказ не беспокоить императора и ждать завтрашнего дня для получения инструкций.
И Груши ждал… И ждала армия…
Вопрос: можно ли здесь хоть в чем-то упрекнуть маршала?
А к утру 17 июня Блюхер уже смог собрать в Вавре и его окрестностях четыре корпуса. Из Вавра он контролировал дороги на Брюссель и Лувен, а также мог поддерживать связь с британской армией.
Рано утром 17 июня Груши получил от императора следующий приказ, написанный рукой гофмаршала двора генерала Бертрана:
«Идите в Жемблу. <…> Преследуя противника, проведите разведку в направлениях Намюра и Маастрихта. Узнайте о его перемещениях и информируйте меня о них, чтобы я мог понять, что он намерен делать. Я переношу свой Генеральный штаб в Катр-Шмэн, где еще сегодня утром были англичане. <…> Очень важно понять намерения Блюхера и Веллингтона, хотят ли они объединить свои армии для прикрытия Брюсселя и Льежа, попытав счастья в сражении. В любом случае, держите свои два пехотных корпуса вместе на расстоянии одного льё, имея при этом несколько путей для отступления».
[187]
