«Как бы там ни было, это гроза, идиот, и стоит побыстрее уйти с поля», — подумал он.
Петр увидел приближающуюся черную точку на чистой половине неба. Потянул Монику к зарослям; повалил и придержал у земли. Почувствовал дуновение ветра, а над ними прошло тарахтение турбин. Черный вертолет без опознавательных знаков пролетел низко над землей. Завис над домом, а потом поднялся и направился к лесу.
«Красная „Альфа Ромео“, — со злостью подумал Петр. — Тут такая машина бросается в глаза, но откуда они знали, где искать?»
Он вскочил и потянул за собой Монику.
— Что происходит? — крикнула она.
— Слишком долго объяснять.
Бежали к лесу. Где-то неподалеку ударила первая молния. Мощный грохот прокатился над лугом и вернулся, отразившись от стены деревьев. Первобытный инстинкт требовал ускориться, поскольку волосы на голове вдруг встали дыбом. Они добежали до первых деревьев и упали на землю. Тяжело дышали.
— Что это?! — крикнула Моника. — Школа выживания? Это твой подарок на вторую годовщину?
Петр не ответил. Напрягал зрение, всматриваясь в дорогу, что лежала в полукилометре от них и вела к усадьбе. Поднимая тучи пыли, по ней неслись три «Мерседеса».
«Это не полиция», — подумал он.
Вынул телефон из кармана и замер, вдруг догадавшись:
— Вот же я идиот! — крикнул. — Пробили номер…
— Кто?
Он жестом попросил ее помолчать. Нажал кнопку соединения последнего звонка.
— Прошу дежурного редактора.
Отозвался мужской голос.
— Это господин Липинский?
— Да. К тому, что я уже сказал, добавлю: черный вертолет и три черных «Мерседеса». Пробили мой телефон. Репортеры уже в дороге?
— Будут не позже получаса. Пожалуйста…
Он сбросил. Мало времени.
— Пойдем!
Помог встать Монике и потянул ее в глубь леса. Оглушительный гром и вспышка. Когда пришел в себя, девушки рядом не было. Перед ним горел располовиненный столетний дуб. Он чувствовал жар огня и вонь гари. Вековое дерево умирало. Он отступил и обошел его стороной. Уголком глаза заметил между деревьями белое платье. Побежал туда, но белое мелькнуло в противоположной уже стороне. Он осмотрелся. Лес был полон бегущих женщин в белых платьях. Только в поле зрения Петр видел их десятка полтора. Еще одна вспышка и грохот. Еще одно дерево упало, сгорая. Вдруг хлынул дождь. Как и раньше в Варшаве, словно раскололись небеса.
Петр оглянулся. Заметил между деревьями темные фигуры, что перемещались в струях дождя по полю в сторону леса. Вдруг он подумал о ребенке, которого видел во дворе, и в голове забрезжила неясная мысль. Он осмотрелся в поисках Моники. Увидел нескольких. Подбежал к первой попавшейся и схватил за локоть. В принципе, каждая из них была одной и той же. И с этой истиной ему следовало смириться.
— Как мы познакомились?
Женщина взглянула на него испуганно, узнала только через мгновение.
— О чем ты?
— Как мы познакомились?! — перекрикивал он грозу.
Ветер выл в кронах, а дождь гудел, разбиваясь о сотни тысяч листьев.
— Я хочу вернуться домой. Зачем ты меня сюда притащил? Я хочу в постель. Знаешь же, что я боюсь грозы…
Она плакала.
— Это важно! Скажи, как мы познакомились.
— Не помнишь?! В пабе! Мы были пьяны. Ударились в воспоминания. Отчего ты спрашиваешь?
— Говори дальше!
— Мы пошли к тебе. Сделали это.
— Ты забеременела?
— Да. Ты ничего не помнишь?
— У меня склероз. Говори!
Женщина повисла у него в руках и рыдала ему в ухо.
— Мы решили пожениться, но через две недели после женитьбы у меня был выкидыш во время того столкновения под Краковом. Петр… Я тебя люблю…
Петр сел на мокрой земле и, ни на что не обращая внимания, обнял Монику.
— Четверть часа тому я видел нашего сына, — прошептал он.
* * *
Услышал шаги, много шагов. Тяжелые военные берцы топтали палую листву.
Открыл глаза и увидел нацеленные на него три автоматных ствола. Гроза удалялась, дождь сделался тише. Нигде в пределах видимости не было ни одной Моники. Аномалию удалось ликвидировать.
Бесстрастные лица солдат внимательно глядели на него. На втором плане появилось трое парней в черных куртках, наброшенных на элегантные костюмы. Незнакомцы вопросительно смотрели на Петра. Вдруг, как по команде, развернулись и исчезли в лесу. Лица солдат осветили сильные фонари. Солдаты прикрыли глаза.
— Господин Петр Липинский?
Он не знал, должен ли отвечать.
— Мы с телевидения. Это вы?
Он приподнялся на локтях и развернул голову, глядя на свет.
— Да. Это я!
— Кто эти люди? Вы убили тех женщин?
— Тела! — крикнул он. — Спросите их, где тела. Я никого не убивал!
Один из солдат поднял автомат.
— Эй! Это идет в прямом эфире! — крикнул репортер. — Нас смотрит несколько миллионов зрителей!
* * *
Прошла пара недель, пока Петр собрал все свое мужество и купил дюжину алых роз. Ждал пятнадцать минут перед стеклянными дверьми банка. Раз сто собирался уже развернуться и сбежать. Было пасмурно, но грозы не обещали. Несколько дней назад он понял, что его страх перед грозой — из тех времен, когда он был ребенком, — вернулся. Что ж, придется как-то с этим справляться.
Наконец она вышла. Взглянула на него, остановилась. Некоторое время по ее лицу ничего нельзя было понять. Может, бросится ему на шею, а может, развернется и уйдет прочь… а может, ничего не помнит…
Девушка улыбнулась и подошла к нему. Они поцеловались как друзья по студенческим временам: в щеку.
— Это ты? — спросила Моника.
— А ты — это ты?
— Да, я — это я.
Они стояли друг напротив друга, не уверенные, как отреагирует другая сторона. Продолжалось это так долго, что Петр начал уже сомневаться, не услышит ли он сейчас чего-то вроде: «Я должна бежать, опаздываю на день рождения тети». Вместо этого Моника сказала:
— Если бы я знала, что придешь, утром бы воспользовалась водостойкой тушью.
— Почему?..
Черные слезы стекали по щекам из уголков ее глаз.
Она не выдержала первая. Кинулась ему на шею и обняла так сильно, что он и вздохнуть не мог. Обнял ее и почувствовал, как у него тоже текут слезы. Они стояли так долго, радуясь друг другу.
— Я видел, как ты умирала… много раз.
— Мы должны о многом поговорить.
