– Я была из тех, кто покупал только самое необходимое: бобы, кукурузный хлеб, муку, основные продукты, – рассказывала она. – Я не осмеливалась тратить деньги на что-то другое. Никаких пузырьков для ванной. Мой бюджет был строго распланирован.
Поэтому в следующий раз, когда ей довелось попасть в продуктовый магазин, она подошла к прилавку для гурманов, просто так, в качестве прогулки, и заметила там бутылку оливок с миндалем. Она взглянула на нее и поняла, что это пища богатых людей. Поэтому она купила ее, отнесла продукты домой и позвонила своей подруге Лане.
– Лана, я иду к тебе в гости. Мы будем сидеть у твоего бассейна, достанем новые хрустальные бокалы, будем пить вино и съедим оливки, на которые я разорилась. Представим, что мы в экзотическом отпуске в Мехико.
– Чего-чего? – переспросила Лана.
В конце концов она согласилась подыграть. Они сидели у бассейна Ланы, пили вино, ели оливки, смеялись и притворялись, что отдыхают в Мехико.
– Ну, дорогая, какую пирамиду мы посетим завтра? – спрашивала Эдвен. – Или, может быть, тебе хочется пойти на пляж?
А Лана отвечала:
– Давай сделаем и то и другое, а потом мы можем пройтись по рынку и послушать мариачи
[74].
Им было так весело, что Лана решила тоже поехать в Мехико. На следующий день она пошла в ту же туристическую фирму и оформила предварительный заказ.
На неделе мама Ланы позвонила ей и сказала:
– Эй, угадай, что я хочу сделать? Оплатить тебе поездку в Мехико.
Хотя это было желанием Эдвен.
Несколько недель спустя турагент позвонил Эдвен и сообщил, что, если она не приедет и не оплатит тур в течение дня, им придется распрощаться.
– Хорошо, я сейчас приеду, – ответила Эдвен агенту, хотя чувствовала себя старой мисс Хаббард, у которой было пусто в буфете
[75]. Она села в машину и решила, что пришло время жестко поговорить с Богом.
– Господи, – сказала она, – я сделала все, что могла и знала. Я составила список. Я сформировала утверждения. Я веду себя как богатый человек. Все, что ты хотел, я сделала. Остальное зависит от Тебя. Ты слышал, Большой Парень, мне тут позвонил турагент. Я сейчас поеду туда и опозорюсь. Поэтому будет лучше, если у меня появятся деньги на оплату прямо сейчас.
По дороге она почувствовала, что должна заехать к маме.
– Я, возможно, надеялась, что, когда расскажу ей, как мама Ланы оплатила ей поездку, она тоже согласится оплатить мою, – признавалась Эдвен.
Она пришла к маме, вела себя мило, насколько это было возможно, и рассказала ей об отпуске, который они запланировали с Ланой. Закончив свой рассказ, она посмотрела на нее и сказала:
– Знаешь что? Мама Ланы даже согласилась оплатить ей поездку. Разве это не чудесно?
– Это замечательно, – сказала мама Эдвен. – А ты что будешь делать?
Поняв, что фокус не удался, Эдвен решила, что пора уходить. Она была уже на пороге, когда мама спросила, не будет ли она так любезна принести почту.
К дому вела длинная подъездная дорога. Эдвен шла к почтовому ящику, пиная камни и ругаясь себе под нос. На обратном пути она решила просмотреть почту и заметила письмо, адресованное ей.
– Понимаешь, – рассказывала она, – я не жила в этом доме уже 15 лет и давно не получала писем на этот адрес.
Эдвен, не определив, кто ей пишет, по обратному адресу, вскрыла конверт. В нем было письмо от ее соседки по комнате, с которой они жили вместе в период учебы. В то время они были молоды, бедны и обходились тем, что предлагала Армия Спасения
[76]. Когда Эдвен получила за границей работу преподавателя, то оставила соседке и квартиру, и мебель.
Вот что говорилось в письме:
«Дорогая Эдвен, на днях я просматривала телефонную книгу Хьюстона и нашла адрес твоих родителей. Я хотела сказать, что вышла замуж, мы переехали в хороший новый дом. Мы обставили дом новой мебелью, поэтому я продала всю ту, которую мы купили с тобой 15 лет назад. Веришь или нет, но кое-что из нашей обстановки оказалось довольно ценным. Я не смогла бы спокойно жить, оставив себе все деньги, мы ведь так усердно работали, чтобы создать уют в нашей квартире. Вот чек на твою половину вырученной суммы».
К письму был приложен чек, в котором значилась точная сумма, которую Эдвен должна была заплатить за поездку, плюс 100 долларов на карманные расходы.
У истории Эдвен есть забавное продолжение.
Конечно же, они с Ланой прекрасно провели время в Мехико. Они, как и планировали, ходили за покупками, сидели у бассейна, посещали пирамиды и гуляли по рынкам.
– Куда бы мы ни пошли, Лане дарили цветы, – рассказывала Эдвен. – Мы шли по рынку, а музыканты переставали играть и приносили Лане гардении. Однажды мы ехали в автобусе, в него запрыгнул парень, протянул Лане розу и спрыгнул назад. Однажды вечером за ужином ей принесли большую белую коробку. Лана открыла ее и обнаружила дюжину орхидей. Я начала чувствовать себя обделенной и сказала Богу:
«Послушай, Приятель, мне тоже нужен знак, что меня любят!»
Не прошло и 15 минут, как официант принес закуски.
– У Бога такое чувство юмора, – смеялась Эдвен. – Знаешь, что принес официант? Оливки, фаршированные миндалем.
Метод
Западное научное сообщество, да и все мы в трудном положении, потому что для того, чтобы поддерживать наш нынешний способ существования, мы должны игнорировать огромное количество информации.
Клив Бакстер, ботаник-исследователь, бывший агент ЦРУ
Хотя этот духовный принцип является одним из основных (вы же помните, что духовное означает противоположность материального), впервые он был выявлен не в церкви, а в физической лаборатории. Именно ученые впервые обнаружили, что, несмотря на все внешние проявления, люди не являются в полной мере материальными объектами, а представляют собой скорее непрерывно движущиеся волны энергии. В результате следующего эксперимента мы собираемся доказать, что наши мысли и чувства также создают энергетические волны.
Вот что нужно сделать: достаньте две проволочные вешалки. Их легко найти в любом шкафу. Раскрутите каждую вешалку, чтобы получить два прямых прутика. Это ваши «палочки Эйнштейна». Точнее, они ими станут, когда вы придадите им форму латинской буквы L. Основная часть палочки должна быть около 30 см в длину, а «ручка» – около 12 см.
