С этого я разговор и начал.
— Ты, сцуко, вчера моей жене угрожал. — Неважно, что ни разу не была Римка моей женой, для дела сгодится и малое вранье. — Из винтовки в нее целил. Ты уже понял, что не прав был?
Камышников молчал, сопел.
Я нажал посильнее. Он заорал.
— А ну-ка не вопи! Говори словами: понял или нет?
— Понял!!
— Дальше поехали: почему ты на нее бросился?! Что хотел скрыть? Почему помешал разговору Риммы и твоей женушки? Чего боялся?
— Ничего! Ничего я не хотел скрыть!
— А почему ружье тогда?!
— Просто! Я волновался! Психанул!
— Что ты скрывал?!
— Ничего!
— Тогда с какими целями ты встречался с тестем в ночь, когда его убили?
— С кем я встречался?
— Отец жены называется тесть, чтоб ты знал! С Порецким зачем встречался седьмого июня вечером?
— Я не встречался.
— Не надо врать. Камера тебя записала. Вы стояли на улице Абрамова и спорили. Потом ты плюнул ему под ноги. А потом — убил его?
— Нет!!!
— О чем вы говорили?
— Я просил его…
— О чем?
— Чтобы он на нас с Юлькой дачу свою переписал! Или хотя бы пожить пустил! Хоть на лето! Почему ж нам дачу снимать приходится?! А он — один в семи комнатах! И только в выходные там бывает, в Краеве в этом!
— А он?
— Он отказал!
— И тогда ты ночью вернулся, поднялся в квартиру и убил его?
— Нет!!
— Значит, ты нанял девчонку, которая Порецкого отравила? Кто она? Сколько ты ей заплатил?!
— Не нанимал я никого!
— Тогда что ты делал после разговора с Порецким? Встречался со своей девчонкой, убийцей нанятой? Деньги с ней украденные делил?
— Нет! Я как с Порецким поговорил, так домой поехал. На дачу то есть. В Малинники.
— Врешь! Ты там только в пять утра объявился!
— Я сюда, домой, в Гольяново, заехал! Здесь я был! Телик посмотрел! Заснул у экрана! Потом жене наврал, что работал! Честно!
— Как зовут девку? Которую ты нанял убить Порецкого?
— Никого я не нанимал!
Мне показалось, что зятек говорит правду. Я еще раз придавил его болевым и проговорил:
— Ты, сцуко, главное, помни: женщин пугать нельзя! Мою жену — тем более! Уяснил?
Я от души пнул негодяя на прощание под ребра, тихо вышел и захлопнул дверь. Сбежал по ступенькам.
На всякий случай, после дня в «Хранителе Москвы», на мне была бейсболка с длинным козырьком.
Но я почему-то не сомневался, что ни в какую полицию с заявлением на меня гражданин Камышников не пойдет.
Лето, сезон работы, зачем ему время терять!
Но и я, в свою очередь, уверился: Костик говорит правду. И он реально после выяснения отношений с тестем — что ж, совпадения бывают — поехал домой к себе телик смотреть (а не Игоря Николаевича убивать).
Но от первоначальной версии — разбой на амурной почве — я не отказался.
Как и от идеи, что девушка, убившая Порецкого, действовала с кем-то в паре. Или работала на какую-то организацию. Только хотелось понять: кто и почему помогал «девчуле»?
Римма
В квартире Порецкого на улице Абрамова оказалось прохладно, тихо, уютно. Никакой затхлости — или чувства, что недавно тут кто-то умер, и, возможно, не по своей воле. Нет — ощущение, что хозяева уехали в отпуск. И Римма тут не в связи со смертным делом — а, допустим, пришла в гости к любвеобильному и богатому вдовцу-холостяку.
Квартира вылизана. Видимо, когда полиция разрешила, дочери заказали уборку. А вообще обиталище холостяка оказалось под стать дому (шестиэтажному кирпичному, пятидесятых годов постройки): вальяжное, респектабельное. Дубовые двери, хрустальные люстры. Рамы в окнах современные, но не пластиковые, а дорогие деревянные, и подоконники мраморные.
В гостиной со стены в черной раме взирал увеличенный фотографический портрет: молодая женщина с букетом цветов, веселая, улыбающаяся, смешно сморщившая носик. Наверное, подумалось Римме, хозяин всем своим приходящим дамам со значением говорил: «Моя покойная супруга». И укорила себя за желчную фантазию: «Может, и не случалось ничего подобного? Может, гражданин хранил загробную верность? Хотя — что я, не знаю мужиков?!»
Кроме фото, никаких следов женщины в квартире не наблюдалось: ни на кухне, ни в ванной, ни в спальне. В гардеробе — ни одной женской шмоточки. Никаких тебе кремиков, расчесочек, заколок. Видимо, после смерти супруги жилище прошерстили основательно, ни единого напоминания не оставили. И никакая новая хозяйка за истекшие два года не успела здесь воцариться.
Мужское царство. Три просторные комнаты. Гигантский телевизор с домашним кинотеатром, коробочка «Эппл ТВ». Неплохая живопись на стенах, не дешевка. В спальне — элегантная эротика. В кабинете — витрина со множеством дорогих фарфоровых статуэток (в одном только этом собрании чувствуется женская рука — видать, пожмотничали выбросить после смерти хозяйки). На аккуратно прибранном столе — ноутбук.
Сегодня при встрече Римма спросила Полину, дает ли та допуск к персональным данным покойного. Та сморщилась недовольно: «Если это вам поможет — пожалуйста».
Никакого пароля на вход не было, и Римма немедленно погрузилась в содержимое ноутбука.
И тут ее ждал облом.
Потому что всюду, куда она только ни ткнулась, было пусто. История поисков в Яндексе и Гугле, мессенджеры в Фейсбуке, Телеграме и вотсапе, почтовые ящики в мейле и джимейле — абсолютно все оказалось удалено.
Разумеется, Римма немедленно позвонила заказчице.
Та бросила: «Я перезвоню» — страшно деловым и недовольным тоном.
Сыщица перебазировалсь на кухню. Очень стильную, просторную, с дорогущей техникой. Кофеварку девушка юзать не стала, включила чайник. Заварила себе растворимого.
Наконец, Порецкая-младшая соизволила перезвонить, тоном: «Как же вы мне надоели». Про комп заявила безапелляционно: «Нет-нет, я в нем не копалась и ничего не чистила».
— Может, сестра?
— Спросите у Юльки сами. Но думаю, что нет. Зачем ей? Да и потом, она настолько племянником моим поглощена…
— А ее муж Константин?
— Тоже — с чего бы ему в компьютере у покойного тестя копаться?
— Вы знаете, я попытаюсь восстановить данные, но мне придется на время забрать ноутбук.
— Ох, пожалуйста, делайте что хотите — только оставьте меня уже в покое, у меня совещание идет.
