— Вы больные на всю голову.
— Нет, давай мы с тобой сейчас выпьем, за откровенность, и ты спокойно переваришь, что я тебе сказал. И согласишься со мной. И поймешь, что это очень, очень выгодно: хотеть самоуничтожиться и при том оказаться способным убивать. Потому что те, кто желает только убивать, при вступлении в наш клуб платят сто тысяч американских долларов; те, кто хочет, чтоб ему просто помогли уйти, входит в наш маленький бизнес с пятьюдесятью тысячами заокеанской валюты — те же, кто готов и убивать, и умирать, как ты, вступают всего-навсего с десятью «грандами»…
— Ты о десяти тысячах долларов?! С меня?! За что?
— Как «за что»? Главным образом, чтобы ты, внеся свои личные средства, продемонстрировал серьезность своих намерений.
— Нет у меня никаких намерений.
— Это ты так думаешь. А душа твоя томится и желает уйти. И клуб тебе поможет. Во-первых, мы определим тебе цель — объект, кого ты должен будешь убрать. И при том ты можешь не терзаться угрызениями совести: ведь эта особа сама желает умереть! Более того: согласно нашим правилам, устранять индивидуума следует в момент, когда тот переживает пароксизм самого настоящего счастья. При том ведь для каждого человека и, соответственно, члена клуба представление о безудержной радости, согласно его психологическому портрету, разное. Для кого-то вершина — простой и незатейливый оргазм. Для кого-то — алкогольное или наркотическое опьянение. Для кого-то — азарт схватки, победа в упорнейшей борьбе, момент торжества над противником и над обстоятельствами. Соответственно, и каждому самоубийце мы гарантируем, что он не просто уйдет из жизни — ему при том не придется прикладывать никаких жутких моральных усилий, ни приставлять пистолет к виску, ни выбрасываться с двадцать пятого этажа. Все сделают за него — уберут из числа живущих в лучшем виде. При том жизнь покинет самоубийцу в тот самый благословенный миг, когда он будет наверху блаженства — и у каждого это решается, как я уже говорил, индивидуально, и мы не говорим клиенту, в какой конкретно момент предстоит уйти именно ему, при каких обстоятельствах. А то эдак каждый оргазм мучением покажется! Ведь, как говорится, многие знания — многие печали. Так что тебе очень повезло. Всего десять тысяч долларов — и ты сможешь убить человека. Правда, с определенным ограничением — убить именно тогда, когда тот будет счастливым. Кого конкретно и в какой момент, мы тебе скажем. А взамен ты тоже получишь возможность уйти из жизни — причем красиво, на своем пике, в момент высочайшего, рассчитанного специально для тебя наслаждения. Давай, мой дорогой, выпьем! За то, что мы нашли друг друга!
— Вы психи. Вы просто гребанутые люди.
— Не торопись с выводами. Ты подумаешь, переспишь с этой мыслью и поймешь, что я прав и мое предложение для тебя — просто грандиозно.
— То есть вы хотите взять с меня денег за то, чтобы я кого-нибудь убил?!
— Не кого-нибудь, а совершенно определенного человека. И в очень определенный момент.
— И еще потом за эти же мои деньги — убьют меня?!
— Опять-таки: не просто убьют! А в тот самый миг, когда ты будешь счастлив, и душа твоя отлетит к Господу легкая, безгрешная…
— Ничего более бредового в жизни не слышал.
— Я знаю, на первый взгляд мое предложение звучит шокирующе. Но, поверь, я не первую вербовочную беседу провожу — и многие, очень многие после первого периода отрицания возвращались, вступали в клуб, и их мечты и чаяния исполнялись.
— То есть таких идиотов, как ты рисуешь мне, — много?
— Еще сколько! Сам понимаешь, совершенно неэтично называть какие бы то ни было имена-фамилии. Однако если ты поднимешь криминальную статистику, только по Москве и области, за последний год, то увидишь: количество нераскрытых убийств сильно возросло. Многие из них — как раз наши клиенты. А раскрыть преступления сложно оттого, что со стороны эти криминальные случаи кажутся совершенно немотивированными. Да и откуда взяться мотиву, если жертва и исполнитель перед мокрым делом вовсе не знакомы, даже представления не имеют друг о друге. Мы просто говорим будущему убийце — обычно за несколько дней до: ваша цель — такой-то и ликвидировать его следует не абы как, а при определенных обстоятельствах. Естественно, пострадавший остается в блаженном неведении, гибель настигает его внезапно, в тот самый момент, когда он счастлив или на пороге счастья.
— А если что-то пошло не так? Что-то срывается?
— Как ты понимаешь, совершенно некорректно будет, если я стану тут приводить статистику: сколько да каких случаев произошло. Могу тебе сказать одно: ни единой осечки у нас еще не было. Ни одной. А стаж работы клуба — четыре года.
— Убийцы, как я понимаю, не профессионалы? И как это у них все с первого раза получается? Ни у кого не дрогнула рука? Как-то не верится.
— И тем не менее. Все потому, что мы очень тщательно прорабатываем все обстоятельства. Вдобавок, я не боюсь приоткрыть одну завесу, только строго между нами: мы используем очень совершенные яды. Гибель, как правило, наступает мгновенно — или же клиент умирает во сне. Сладкий сон практически незаметно переходит в сон вечный.
— И ты вот такие предложения, как мне сейчас: стать убийцей, а потом жертвой, — сделал многим? И все соглашались? И никто не сдал вас в полицию, в Расследовательский комитет?
— Небольшой процент отказов, конечно, имеется, да и первая реакция изучена — она стандартная, привычная, ничего нового: прежде всего — отрицание. Но потом приходит приятие. И очень многие возвращаются. И соглашаются. Абсолютные цифры называть некорректно, но если в относительных данных, то процентов семьдесят, а то и восемьдесят от числа персон, коим сделаны предложения, подписываются. Все потому, что мы предварительно очень тщательно просеиваем контингент, предлагаем сделку только тем, кто, как показывает Программа, сам того хочет. Но еще, может, не осознает своих подлинных желаний. Вроде тебя.
— Нет уж. Я к вам вряд ли вернусь.
— Знаешь, есть русская поговорка: зарекалось ведро по воду ходить.
— Ну, посмотрим.
Мы распрощались довольно холодно. Я тут же вызвал такси и через десять минут уехал. Вернулся в московскую квартиру, но мыслями все время возвращался к нашему разговору.
Наутро я проверил своего собеседника в Интернете: поиск ничего не дал, если и встречались в Сети Александры Клибановы (визитку на это имя он вручил мне при первой встрече), то они явно были не те. Разумеется, поиск по клубу самоубийц выводил лишь на рассказы Стивенсона, плюс на советскую экранизацию с Олегом Далем да на одноименный японский ужастик начала века.
Александр мне позвонил, приглашал на новое заседание своего клуба, в ближайшую субботу, я отказался, довольно холодно. И он исчез — правда, тут и Новый год наступил. Мы отсняли последнюю программу в году, я уехал на каникулы в теплые края. Вернулся в середине января, когда Новогодьем в столице уже не пахло.
