— Китайцы как раз, как я знаю, ребята такие, что ради успеха в бизнесе ни перед чем не останавливаются… Как думаете: могли они вашего отца убрать?
— Я об этом не думала ни разу, но сейчас, после ваших слов… Отец, знаете, очень интересы нашей Родины отстаивал. Однажды мне говорил — как раз тогда, на тот Новый год с Костиком, о котором я рассказывала… Так вот, он подвыпил тридцать первого, пока мы Юльку ждали, и сказал мне: эх, если б не я, мы б давно все то направление — строительство за границей — сдали бы, по ветру пустили. Я в точности, конечно, судить не могу, но у меня такое ощущение, что он жесткий переговорщик был!
— А может, у него в тот день какие-то документы с собой важные имелись? Он над ними дома работал? Или какие-то важные сведения у него в компе или телефоне содержались?
— Вообще-то таскать работу домой — это за отцом водилось. Мамочка еще ему все время пеняла. — Она вздохнула прерывисто и воскликнула: — Вот видите! Вы не то что полиция или комитет расследовательский — сколько сразу версий накидали, а им лишь бы под ковер все замести, и шито-крыто!
Она, наконец, схватила чашку чая, уже сильно подостывшего, и импульсивно выглотала его, чуть ли не залпом.
Я вдруг увидел, как бьется синяя жилка на ее белой, тонкой, худой шее, и вдруг почувствовал к ней тягу. Нормальное такое мужское вожделение. Даже невзирая на некрасивую грудь.
Совершенно некстати. Пришлось сделать усилие и переключить мозг обратно в рабочий режим.
А девушка воскликнула:
— И никто, кстати, не рассматривал версию: доведение до самоубийства! Ведь могло быть, что явилась к отцу некая фря, выпили они, закусили — а потом она вдруг его так обидела, так оскорбила, настолько ранила, что он взял и решил с собой покончить.
— А такое могло быть? В характере ли вашего отца подобная смертельная обидчивость?
— По-моему, все зависит от меры обиды. И от количества выпитого.
— Ещё чайку, кстати? Или чего покрепче желаете?
Она остро глянула на меня:
— А вы тут что? Клиентов своих спаиваете?
— Использую спиртное как успокаивающее. Вроде валерианового корня.
— Нет-нет, мне не требуется… Но вы себе пометьте еще одну странность. Или, во всяком случае, то, что заслуживает внимания.
Девушка прикусила палец и сказала, слегка покраснев:
— В ванной, где мой папа лежал… мне показалось… что там плавает… — Длительная пауза и еще более сильное покраснение: — Ну, эта… сперма.
Я не стал разуверять девушку, что ей, во-первых, запросто могло почудиться, а во-вторых, что в момент смерти тело способно исторгать из себя самые разные секреции, и послушно сделал соответствующую пометку в блокноте.
— Скажите, а вы о подозрениях, что мне сейчас изложили, в расследовательском комитете рассказывали?
— Конечно! Не о всех, о тендере-поединке с китайцами не сказала, а о прочем — да. Но они все равно только отмахиваются! Суицид, говорят, и точка!
— Узнаю брата Васю, — усмехнулся я. Усмешка вышла горьковатой. — Я имею в виду нынешних правоохранителей.
— Вот именно! Им лишь бы дело прикрыть!
Я изложил ей все свои кондиции. Она сказала, что готова платить. И тогда я вызвал из предбанника Римку, чтобы поручить ей подготовить договор, а сам перешел к вопросам техническим: как побывать в квартире покойного? Установочные данные и фотки сестры Юлии и мужа ее Костика; имена-фамилии-телефоны друзей отца и его коллег, а также женщины-психиатра, наблюдавшей батюшку.
Наконец, с распечатанным в двух экземплярах договором явилась Римка, и мы с Порецкой-младшей его подписали.
— Если возникнут вопросы, я вам позвоню, — молвил я, на прощание пожимая девушке руку. Невзирая на общую миловидность красотки и жилочку, бьющуюся у нее на шейке, я не сделал ни единой попытки перевести наши отношения в разряд неслужебных. Не знаю, что тому было виной, моя недюжинная воля или замеченные мною изъяны ее телосложения, но факт оставался фактом. Римма Анатольевна вполне могла быть мной довольна. И я сам — тоже.
Когда клиентка ушла, мы с помощницей распределили фронт работ. Я взял себе в разработку свидетелей пола мужеского, ей оставил — женского. Но так как день клонился к вечеру, все следственные действия мы перенесли на завтра. И я на своей верной «бэхе» поехал к себе в Новогиреево. Недавно я купил абонемент в новый спортклуб, и пока лето, а значит, нет наплыва, старался свою покупку оправдывать.
Вот и сегодня мы провели спарринг по боксу с моим персональным тренером, а потом я сходил на йогу и поплавал в бассейне. Бокс, как и боевое самбо, учит меня напрягаться и биться. Йога — помогает расслабляться. Бассейн — способствует мыслительному процессу. Домой я вернулся в начале двенадцатого и заснул сном младенца — лучше, чем от стопки водяры.
Жертва № 2
Полутора месяцами ранее
Выследить и убить.
Это для него было нечто новенькое.
По привычке все делать качественно он взял на работе отпуск. Он вообще считал себя перфекционистом. Да и был им, наверное.
И то, на что он подписался, воспринимал как некий челлендж. Вызов.
Его надо принять. И с достоинством выполнить.
Жертва постоянно проживала в дачном поселке. Это отчасти усложняло дело.
Однако при рекогносцировке поселок, слава богу, оказался не из новых — не из тех, что с забором по периметру и охраной. Поселение вело свою историю еще с раннесоветских времен. Огромные участки, соток по тридцать, а то и пятьдесят. За прозрачными заборами — лужайки, сосны до самого неба. Особняки на участках высятся теперь далеко не те, что были в СССР, а новодельные: почти сплошь могучие — каменные, в два-три этажа. С отдельно стоящими домиками для прислуги (или гостей) и гаражами.
С точки зрения его миссии закавыка: на улице не схоронишься, не проследишь за объектом. Это вам не Москва. Заборы и улицы — пустынные, на всю длину, до горизонта. Лишь изредка велосипедист проедет или машина, а то поспешит, курсом на электричку, одинокий прохожий да просквозит на старом велосипеде настороженный гастарбайтер.
И нигде не спрятаться, не скрыться. Стоять столбом рядом с коттеджем будущей жертвы не будешь.
В машине сидеть, дежурить — тоже как бельмо на глазу.
И дом соседский ради наблюдения не снимешь. Не город, где тысячи квартир вокруг, на выбор.
Кто из живущих близ потенциальной жертвы захочет вдруг сдать частный особняк на неделю, на две? Сдают обычно на целое лето, и то таких поискать. А если возьмутся расследовать — сразу вопросы: кто снял да зачем. Вот и спалишься.
В раздумьях в первый раз он поехал на место на электричке, чтобы машину свою вблизи объекта не светить.
