– Это тайна, доступная только членам братства.
По его тону чувствовалось, что тема закрыта.
Тогда я пошла ва-банк:
– А почему?
Он явно не ожидал, что я продолжу наседать, моя настойчивость удивила его. Фирмен снова внимательно посмотрел на меня, словно в очередной раз взвешивая, достойна ли я узнать больше.
– Если вы откроете для себя всю систему, то сможете чувствовать, как устроены люди, обладающие тем или иным характером. Вы естественным образом начнете их опознавать в окружающих, а это значит, получите определенную власть над ними. Изучив все девять типов, вы станете обладателем полной карты человеческой души, а вместе с ней и колоссальной властью. Многие мечтают заполучить ее. Но мы печемся о том, чтобы этого не произошло.
Честно говоря, такие вещи меня никогда не интересовали, но мысль о том, что можно научиться распознавать, как устроен тот или иной человек, меня завораживала.
– Что нужно сделать, чтобы войти в ваше братство?
– Быть рекомендованным одним из его членов и дать клятву.
– Клятву?.. Какую?..
– Соблюдать устав и выполнять некоторые обязательства.
– А что за обязательства?
– Самое главное из них – каждую неделю вести беседы с новыми членами братства.
– Примерно как вы со мной сейчас?
– Да, очень похоже.
– И… как долго это нужно делать?
– До восьмидесяти лет.
– Что? До восьмидесяти лет?
– Да.
– Это шутка?
– Нет.
– Что за бред! Я на такое не пойду! Я не буду брать на себя обязательство, которое придется выполнять до конца жизни!
Мое возмущение нисколько его не задело. Он ответил совершенно спокойно, с легкой улыбкой:
– Это и не требуется. Никто из членов братства не рекомендовал вас.
Внезапно я почувствовала себя глупо.
Я так мечтала прикоснуться к этой тайне. Если бы он только рассказал… Если бы это не требовало таких жертв…
Мы вернулись к моей ситуации, и я выпросила у Оскара новый характер. Оказалось, что я выбрала третий номер.
Я привычно расслабилась и закрыла глаза, готовая снова покинуть мир страхов и сомнений.
Глава 15
Комо, 10 января 2018 года
Сэм Бреннан стоял на балконе гостиничного номера в белом банном халате. Он только что вышел из душа и брился, любуясь гладью озера и наслаждаясь прохладой раннего утра. Из-за горы показались первые лучи солнца, и вода засияла всеми оттенками голубого. Рыбацкая лодка, отчалив от берега, поплыла вдаль, оставляя за собой сверкающую полосу.
Накануне Сибилла Ширдун отменила встречу. «Она очень устала, ей нужно отдохнуть», – объяснила помощница Джулия.
Сэм надеялся днем попасть на виллу. Он не мог бесконечно торчать в Комо – рано или поздно ему придется уехать. Европа бурлила событиями, и кому-то нужно было их освещать.
В номере зазвонил мобильный телефон. Сэм выключил бритву и вернулся в комнату.
Это была Дженнифер, его ассистентка.
– У меня несколько музыкальных новостей.
– Супер!
– Рано радоваться. Все довольно запутанно. Позвонил Жоэль Жобе, сказал, что починить рояль будет не так просто. Нужно поменять войлочные прокладки и вирбельбанк, снять старый лак с деки и покрыть ее новым, ну и еще по мелочи – отполировать клавиши и какие-то другие детали, я не очень поняла, насколько они важны. В общем, все это выльется в приличную сумму.
– Начальство дало добро?
– Я еще не спрашивала, хочу сначала найти пианиста. Твой Фланаган постоянно вне зоны доступа. Если мы его не найдем, есть ли вообще смысл в реставрации?
– Не уверен, – грустно признал Сэм.
– Тогда это все новости на сегодня.
– Ищи дальше Фланагана и держи меня в курсе. Давай, пока, у меня параллельный звонок.
– Пока.
Ого! Это с виллы Ширдун!
– Алло!
– Здравствуйте, месье Бреннан, это Джулия.
Он сразу узнал ее голос и этот обворожительный итальянский акцент.
– Добрый день, Джулия, как поживаете?
– Отлично. Мадам Ширдун, между прочим, тоже. Она хорошо отдохнула и готова вас принять. Сможете подъехать на виллу к трем часам?
– Конечно! Обязательно буду.
* * *
Лион, 18 июня 1964 года
Иван Раффо стоял в ванной комнате лионского отеля, где провел ночь. Он тщательно завязал галстук и затянул его так, чтобы воротник белой рубашки как можно плотнее прилегал к шее.
Ему предстояло провести аудит «ПигмаЛиона». Причем сделать это наилучшим образом, потому что ставки были как никогда высоки. В прошлом месяце он провалил задание: вдоль и поперек изучил завод по производству ступиц колеса для грузовых автомобилей в департаменте Мэн-и-Луара и в докладе рекомендовал сохранить рабочий состав. Американский инвестиционный фонд вложил туда два миллиона франков, а как только подписали договор, эти чертовы пролетарии начали работать спустя рукава, а потом и вовсе устроили забастовку, протестуя против иностранного капитала. Прошел месяц, но ситуация и не думала улучшаться – все крупные заказчики перешли к другим производителям, а сам завод постепенно приходил в упадок. Директор фонда вызвал его и поставил ультиматум: еще одна ошибка – и он уволен. Так что теперь настало время предельной внимательности. Малейшая оплошность – и можно идти на биржу труда.
Будь у него такая возможность, он бы отказался от «ПигмаЛиона». Ивану изначально не нравилась эта затея. Во-первых, он дико боялся воды, и при мысли о том, что придется провести целую неделю на корабле, его страх утонуть раздувался до нечеловеческих размеров. Но об этом никто не должен был знать: стоит один раз показать свою слабость, и тебя всю жизнь будут презирать. Другую фобию, еще более постыдную, он тоже держал в строжайшей тайне. С самого детства его до смерти пугали любые проявления чувств, особенно крики, к которым так склонны женщины.
Всю жизнь он старался держаться как можно дальше от этих фурий, и, надо сказать, ему это отлично удавалось. Он экономил кучу времени, пока его идиоты-коллеги влюблялись и теряли голову от чувств. Терять голову… Какая глупость! Зачем придумывать чувства там, где дело в гормонах? Такой же идиотизм, как терять целый вечер, пытаясь соблазнить какую-нибудь фифу, делая вид, что вам обоим интересны эти бессмысленные разговоры, вместо того чтобы сразу перейти к главному. Гораздо проще обратиться к профессионалке, с которой даже разговаривать не придется. Это, конечно, недешево, но если посчитать временные затраты на обычную женщину, получается довольно выгодно. Пять минут, включая душ. После самого процесса, конечно. А если она вдруг начнет стонать, можно попросить не делать этого. Не стонать, не разговаривать, не кричать.
