Разговор, который произошел между двумя американками, описывает эти тесные отношения между физической и нематериальной формами смерти. Одна из этих женщин пришла ко мне после того, как ее двадцатилетний сын умер от передозировки наркотиков. Мы говорили о том, как ей жить дальше после такой трагической утраты. Где-то два года спустя ее лучшая подруга оказалась в процессе болезненного развода. И тогда эта женщина объяснила ей:
«Мой сын никогда не вернется. Я не питаю иллюзий по этому поводу. Мое отношение к себе и к миру изменилось навсегда. Но то же верно и для тебя. Твое представление о том, кто ты есть, кто готов поддержать тебя и с кем ты будешь идти по жизни, также навсегда изменилось. Тебе тоже надо оплакать свою смерть. Ты думаешь, что смирилась с невыносимой ситуацией во внешнем мире. Но так же, как мне пришлось позволить себе умереть после ухода сына, ты должна умереть для брака, который у тебя когда-то был. Мы скорбим о смерти того, что у нас когда-то было, но также о себе, о своей собственной смерти».
Смерть сына открыла ее сердце исследованию непостоянства и смерти, которое в конечном счете вышло далеко за пределы ее личной истории. По словам этой женщины, она смогла раздвинуть свои границы потому, что «после того как я потеряла сына, мне уже нечего было бояться». Она превратила свое горе в мудрость.
Мы можем учиться у нее, и при этом нам не обязательно проходить через такую же трагедию. Если мы отрицаем или обходим стороной страх физической смерти, то смерть маленького «я» не окажет долгосрочного эффекта. Но работая с такими мини-смертями, мы можем ослабить тревогу, сопровождавшую физический конец нашего тела. Непостоянство и смерть взаимосвязаны, но если мы не готовы пройти этот путь от начала до конца, то упускаем огромные преимущества, которые дает непрерывное умирание. Если мы подходим к смертности наших тел, не обращая внимания на мини-смерти повседневной жизни, мы словно принимаем бриллианты за гальку и выбрасываем их прочь. Ничто не длится вечно, все меняется, и принятие этого факта способно превратить страх умирания в радостную жизнь.
Я умирал прямо сейчас, в этом поезде, начав свое путешествие. Я умирал для своей прошлой жизни. Я сделал то, что запланировал: взял такси в Гаю и самостоятельно купил билет в Варанаси. Теперь мне надо было перестать сопротивляться переменам, череду которых я сам же и запустил, и принять тот факт, что звуки и запахи поезда могут быть таким же основанием радостной жизни, как и любые другие обстоятельства, в которых я оказывался.
Глава 5
Пусть возникнет мудрость
Как только мы переходим от веры в то, что вещи неизменны, к опыту того, что все преходяще, напряжение между нашими ожиданиями и реальностью – такой, как она есть, – исчезает. Тогда мы понимаем, что беспокойство этого момента уйдет и что, если мы будем пребывать в осознавании, ситуация изменится сама по себе. Нам ничего не надо для этого делать. Неотъемлемая природа всего – это изменения. Именно наша поглощенность проблемой удерживает ее в нашей жизни. Но если мы хотим отпустить ее, это проще сказать, чем сделать. Мы не умеем покоиться в неконцептуальном состоянии ума в непосредственном переживании этого. Мы настолько привыкли отождествляться со своими представлениями о том, кто мы есть, и сливаться с людьми, местами, машинами и домами, что переживание природы ума, освобожденного от всего привычного содержимого, может оказаться пугающим. Его можно спутать с ничто, своего рода абсолютным уничтожением. Если мы не распознаем это состояние как наш истинный дом, то стараемся как можно быстрее убежать и ищем, где бы нам закрепиться. Это значит, мы ищем какую-то знакомую идентичность, чтобы заново слиться с ней. Лучшее, что можно сделать в такой ситуации, – это ненавязчиво расслабить ум, обратить его к проявлениям осознавания. Пустотность и всеобъемлющее осознавание обладают качеством познания, или знания. Это не ничто. Таким же образом, как дыхание может служить опорой в практике осознавания, качества всеобъемлющего и просторного осознавания могут поддерживать пребывание ума в неконцептуальных состояниях.
Мне было интересно побольше узнать о том, как мои ученики справляются со своей жизнью, состоящей из сбившегося режима, пробок, кредитов на образование, плачущих детей, бытовых проблем и так далее. Поэтому я снова вернулся к размышлениям о том, какая практика была бы эффективнее всего в моей нынешней ситуации. Я решил, что самый надежный способ успокоить ум в обстоятельствах, которые вызывают отвращение, – это, пожалуй, простая медитация осознавания. Смысл в том, чтобы сосредоточить отвлеченный ум, без усилий поместив его на один из объектов чувственного восприятия. Поскольку меня взбудоражил звук, я выбрал его в качестве такого объекта. В этой практике осознавания звук используется как опора для медитации. Объект помогает поддерживать выявление осознавания, но при этом не становится центром сосредоточения.
Примерно минуту я вслушивался в разнообразие окружающих звуков. Потом выбрал самый преобладающий – стук колес поезда – и без усилий направил на него свой ум.
Будь с этим звуком.
Не оценивай его.
Подружись с ним.
Позволь мыслям, страху и напряжению стечь в этот звук.
Используй его, чтобы сосредоточить ум.
Если придут мысли, это нормально.
Позволь им уйти. Они – облака, проплывающие мимо.
Возвращайся к объекту.
Покойся на нем.
Спустя примерно пять минут я перестал направлять свой ум на объект – грохочущий звук, и, сохраняя открытое осознавание, позволил уму воспринимать все разнообразные звуки – стук колес, кашель, разговоры людей в вагоне, при этом не выделяя ни один из них. Мы называем такое состояние шаматхой без объекта.
Позволь всему быть.
Позволь быть всему, что возникает.
Пребывай в состоянии осознавания.
Отмечай, как звук возникает в осознавании.
Не стремись к нему. Не уходи от него.
Не выбирай.
Сохраняй осознавание.
Покойся в открытом осознавании.
Довольно скоро звуки, которые до этого раздражали, стали успокаивающими. Спустя минут двадцать я смог слегка отстраниться от своего беспокойства. Мое чувство «я» стало больше, чем проблема. Теперь появилась возможность поместить негативную реакцию на звук в более обширное пространство, так что я уже не был равен своему дискомфорту. Беспокойство все еще сохранялось. Оно не исчезло, но я больше не находился в его ловушке.
Осознавание – это суть нашего существования. Оно доступно нам все время, и все же большинство из нас не понимает этого. Одна из тибетских историй рассказывает о семье бедняков. Они жили в земляной лачуге, в центре которой располагался небольшой очаг. Дым от него уходил в отверстие в соломенной крыше. Хворост и траву клали в пространство между тремя плоскими камнями, стоящими друг от друга на таком расстоянии, чтобы на них можно было поставить небольшой котелок. Однажды в эту деревню пришел охотник за сокровищами, который ходил от дома к дому в поисках товара. Женщина засмеялась, когда он заглянул к ним, и объяснила: «Мы самая бедная семья в этой деревне, и у нас нет ничего, что могло бы вас заинтересовать». Неожиданно мужчина подбежал к очагу, широко раскрыв глаза от удивления. Он изучил камни и сказал: «Разве вы не видите? Они содержат кристаллы алмазов! Я продам их для вас, и вы станете самыми богатыми людьми в округе». Он ушел, забрав драгоценные камни, и несколько месяцев спустя вернулся с таким количеством золотых монет, что бедняки превратились в богатых землевладельцев. Эти люди все время были богаты, но не знали этого. Наше осознавание – это величайшее сокровище, и мы уже обладаем им, но не понимаем этого. Я почувствовал себя обновленным благодаря тому, что смог использовать свой ум так эффективно, но это ощущение было недолгим. Всю свою жизнь я практиковал осознавание в залах для медитации, во время полетов на самолете, в машине, во время лекций и встреч. Я никак не мог избавиться от мысли, что никогда не оказывался в атмосфере более неблагоприятной, чем этот поезд. Так работал обезьяний ум, который пытался убедить меня, что проблема была в звуке, а не в моем уме.
