– Ничего не вижу смешного, – обиделся Винни. – Зато никаких очередей и никакой толкучки. Каждый знает своё место.
– Тогда нужно в каждый туалет повесить по телевизору, чтобы гостям не было скучно.
После ресторана Винни проводил меня до машины и вздохнул.
– Горная лань, как же долго ты от нас бегала, – выдал он и пожелал счастливого пути.
– Это ты бегаешь из одного издательства в другое. Я за тобой не успеваю. Надеюсь, в этом задержишься надолго? – произнесла я шутливо.
– Не сомневайся.
Почему-то вспомнился Винни, когда мы подписывали контракт с моим издателем о дальнейшем сотрудничестве. После того как все документы скрепили подписями, выпили по бокалу шампанского, Винни неожиданно расслабился и его понесло. Рассказал, что он глубоко верующий человек, раньше был священником, имел свой приход.
– Надо же, сколько нового я сегодня о тебе узнал, – поразился мой издатель. – Я слышал, ты раньше работал в разведке.
– Да где я только не работал. И разведчиком был, и священником. Жизнь хорошо меня потрепала.
– А как же попал в книжный бизнес?
– Элементарно. Нужны были деньги. Я шел по улице. Смотрю, табличка с названием издательства, вошёл внутрь. Думаю, может, есть здесь добрые люди, готовые выделить деньги на благие дела… Разговорился, милые люди отнеслись к батюшке с пониманием. Дали денег. Я им грехи отмолил. В общем, так всё и началось. Стал наведываться и потихоньку, за разговорами, во всё вникать.
– А в церковь как попал?
– Да я раньше в церковном хоре пел. Так что, можно сказать, на издательский бизнес меня благословил Бог.
– Может, тебе лучше больше не пить? – подозрительно посмотрела я на Винни.
– Сейчас можно. Это раньше было нельзя. Раньше я постоянно был вшитый.
– Ты?
– Да. Я знаешь, какой запойный был! Неделями мог бухать. Меня и вшивали, и кодировали, и что только не делали. Непонятно, как я в пьяном угаре на тот свет не отправился.
– Надо же. А наркотиками ты случайно не баловался? – спросила я в шутку.
Но Винни воспринял мои слова вполне серьёзно.
– Было дело.
Мы с издателем переглянулись, и я не смогла удержаться от вопроса:
– Винни, надеюсь, ты хотя бы сейчас не под дозой?
– Сейчас нет, – невозмутимо ответил он.
– А что, может быть по-другому?
– Дорогая моя, в этой жизни может быть всё.
– Ты меня пугаешь.
– Это жизнь, дорогая.
Когда мы с Винни сели в лифт, он схватил меня за руку и зажмурился.
– Винни, что случилось?
– Мне плохо. Я боюсь закрытых пространств. У меня клаустрофобия, – тяжело задышал он.
– Потерпи. Уже немного осталось. Как же ты в лифтах ездишь?
– А куда деваться? Каждый день еду и трясусь.
Винни снял запотевшие очки и стал усиленно тереть виски. Когда мы наконец вышли из лифта, он немного пришёл в себя и деловито произнёс:
– Эта болезнь началась у меня после службы на подводной лодке.
– Так ты ещё и на подводной лодке был?
– Три года плавал, и все эти годы она не всплывала.
– Как это не «всплывала»? – опешила я.
– Элементарно. Я служил на секретной лодке. Она как три года назад под воду ушла, так и всплыла только через три года. Ты только представь, что три года жизни я провёл под водой.
– Ты прямо человек-амфибия.
– Тут не только будет болезнь закрытых пространств, но и куча других страшных болячек. Я до сих пор от них отойти не могу. То одно болит, то другое. До сих пор подводные лодки воспринимаю как плавающие гробы.
– Винни, ты хоть сам понимаешь, что говоришь? Ну не может подводная лодка быть под водой три года. Это полная чушь.
– Обычная подводная лодка не может. А экспериментальная может находиться под водой столько, сколько нужно. Мы получили серьёзное задание, которое растянулось на три года. Ты только представь мои ощущения, когда наша лодка всплыла, я вышел на берег и увидел солнечный свет. Не верил своим глазам. У меня даже глаза потом долго слезились и болели. Я, словно крот, который выполз из норы и впервые в жизни увидел небо.
– Всё равно, не может подводная лодка находиться под водой три года, – стояла я на своём.
Похоже, Винни нельзя пить даже шампанское. Несет какую-то ахинею. А главное, сам в неё верит.
– Юля, просто ты никогда не сталкивалась с разведчиками, – сделал заключение Винни.
– Наверное, это к счастью. Но я поняла одно: разведчикам пить нельзя.
Как только мы начали работать с Винни, я первым делом стала подыскивать себе пресс-секретаря, который бы занимался моими делами, переложив часть проблем и забот на свои плечи, оставив мне больше времени для творчества.
– Какие у тебя требования? – поинтересовался Винни.
– Это должен быть молодой человек нормальной ориентации, – тут же выпалила я.
– Я тоже педиков ненавижу, – кивнул Винни. – Если найдёшь себе «голубого» пресс-секретаря, я ему руки не подам. А общаться с ним буду на расстоянии не ближе десяти метров, и то через стол.
– Я гомофобией не страдаю и особой неприязни к «голубым» не испытываю. Просто работать с такими людьми не хочу.
– Почему?
– Потому, что в прежнем издательстве меня окружали именно такие гарные хлопцы. Боже, как же я от них устала. Хитрые, лживые и продажные люди. Начинаешь работать с одним, а потом вокруг тебя выстраивается команда из десяти человек. У них же братство. Устраивается на работу один и начинает подтаскивать своих собратьев по несчастью, давая заработать каждому. Спустят джинсы до бёдер, вытащат яркие трусы и начинают друг перед другом расхаживать, хватать за задницы. Омерзительное зрелище. Самое противное – видеть их брачные игры. Я нормально отношусь к парням, скрывающим свою ориентацию, но если они манерные – легче повеситься. Еду как-то с одним из них в машине, дико уставшая, после каких-то долгих съёмок. Моего спутника постоянно укачивает. Он открывает окно и тяжело дышит. Жалуется, что поругался со своим сожителем Петей. Петя страшно его ревнует, не дает денег. Я слушаю весь этот бред и думаю о том, что рядом со мной сидит красивый парень, который бы мог осчастливить какую-нибудь девушку… И почему природа распорядилась по-другому? Он просит меня поговорить с Петей и ещё с одним менеджером, который постоянно ему названивает по ночам, предлагая выпить шампанского у себя на квартире, вызывая ещё бо́льшую агрессию и ревность Петра. А когда мы подъехали к бензоколонке, на которой не было ни одного заправщика, я посмотрела на лампочку, показывающую, что у нас пустой бак, и попросила дружелюбно:
