— Эти мешки были изготовлены в тюрьме… — вспомнил Эдди. — Дзуккини рассказывал, что заключенные обычно шили мешки для почты, но на этот раз сделали мешки для песка по его специальному заказу…
— Замолчи, пожалуйста, — приказал Гавкин и добавил, обращаясь к конструктору-оформителю: — Мистер Скиллет, вы представляетесь мне человеком, который умеет ловко завязывать узлы.
* * *
Через несколько часов, когда настоятель церкви святого Ботольфа, срезав путь, двинулся к храму через лужайку, он заметил яму возле церковной стены.
«Какому дурню взбрело в голову копать здесь яму? — подумал он. — Кто-нибудь может в нее упасть».
Заглянув в нее, он увидел Великого Дзуккини, его менеджера мистера Пригожего, его конструктора-оформителя мистера Скиллета, его милую ассистентку Даниэллу и человека с огромными усами, связанных вместе одной веревкой. У каждого рот был заткнут кляпом, сделанным из мешковины. Они сидели на пустом гробе, перепачканные землей.
Когда настоятель церкви помог им освободиться и выслушал их рассказ, он пришел в ужас. Как выяснилось, некоторых из его собеседников разыскивала полиция!
Но куда подевались Эдди и Гавкин (Артур Брант, миллиардер-грабитель из деревни Гавкино, настаивал, чтобы Эдди и дальше называл его этим именем)? Они неслись в катафалке к болоту на бешеной скорости. На козлах сидел миллиардер-грабитель и махал хлыстом, как безумный цирковой укротитель.
Это щемящее чувство полета
Эпизод 10,
в котором почти вся семья Эдди оказывается в корзине
Вольф Таблет, знаменитый фотограф (а в те времена было очень мало фотографов, даже незнаменитых) стоял в кабинете инспектора полиции и смотрел в окно на свой чудесный воздушный шар.
— Я очень благодарен вам за то, что вы отыскали мой воздушный шар, инспектор, — сказал он. — Но я не могу понять, что мешает мне его забрать? Скоро начинаются скачки. Я намереваюсь заснять галопирующих лошадей с высоты птичьего полета.
— Мы должны сохранить ваш воздушный шар в качестве вещественного доказательства, — пояснил мистер Чиви, пилер, стоявший возле двери кабинета.
— В качестве вещественного доказательства, — подтвердил сидевший за столом инспектор. Точнее, за столом располагался его живот, облаченный в жилетку и костюм в громко кричащую клетку, в то время как остальная часть инспектора находилась возле стены.
— Но у вас есть свидетели, готовые дать показания под присягой. Они видели, кто украл мой воздушный шар, а ваши люди переправили его в участок. Зачем же вам это вещественное доказательство, если и без него все ясно как день?
— Закон есть закон, — изрек пилер.
— Закон есть закон, — повторил за ним инспектор.
Сказать по правде, полицейские готовы были уцепиться за соломинку. К этому времени — после того, как Дзуккини и его команда сбежали, — у них на руках не осталось ничего, кроме этого злосчастного воздушного шара. Они не были готовы с ним расстаться еще и потому, что привыкли кататься на нем вверх-вниз от нечего делать. Поэтому воздушный шар находился у них в рабочем состоянии, то есть его баллон (так называется часть воздушного шара, расположенная над корзиной) был, как всегда, наполнен горячим воздухом. (Это намек для смышленых читателей.)
— Но для меня воздушный шар — не роскошь, а средство производства, — возмутился Вольф Таблет.
Было очевидно, что его терпение уже на исходе. А ведь это была важная персона. Знаменитость. Он мог поднять большой шум. Инспектор заерзал на своем скрипучем стуле.
Дверь распахнулась, и в кабинет ворвались Безумный Дядя Джек и Еще Более Безумная Тетя Мод, державшая на руках, как ребенка, Малькольма, чучело горностая. За ней следовали мистер Диккенс и его жена миссис Диккенс (все еще без обручального кольца).
— Он здесь? — спросил Безумный Дядя Джек.
— Кто он? — поинтересовался инспектор, с трудом поднимаясь на ноги. — Как понять это вторжение?
— Мой мальчик, Эдди Диккенс, — ответила миссис Диккенс. — Вы снова заперли его в камере? Он пропал из дому.
Инспектор поднял бровь и посмотрел на мистера Чиви. Пилер покачал головой.
— Нет, сэр, — сказал он.
— Его здесь нет, — ответил инспектор. — И когда он уходил от нас, мальчик подписал заявление, в котором ясно сказано, что он не имеет к нам никаких претензий. Не так ли, Чиви?
— Точно так, инспектор, — подтвердил пилер. — Он расписался над пунктирной линией. Я сам ее начертил. Как сейчас помню.
— Мы беспокоимся не о том случае, — пояснил Безумный Дядя Джек. — Мальчик снова пропал. Он провел эту ночь не в своей кровати.
— Видите ли, его кровать была взорвана несколько дней назад, — пояснила Безумная Тетя Мод, окончательно запутывая дело. — Но он не спал и на той кровати, на которой должен был спать после того, как была взорвана его кровать, если вы понимаете, что я имею в виду.
Очевидно, в этот момент инспектор был далек от понимания, как никогда.
— Короче говоря, мой сын пропал! — воскликнула миссис Диккенс. — Остальное не имеет значения.
— А Малькольм вовсе не пытался меня отравить, — объявила Безумная Тетя Мод. — Это было недоразумение. То, что залетело ко мне в рот, оказалось не отравленной пилюлей, а обручальным кольцом. Оно отскочило от его носа. Вы понимаете?
— Малькольм? Кто такой Малькольм? — живо заинтересовался инспектор. — И что это за история со взорванной кроватью и отравленной пилюлей, которая оказалась обручальным кольцом?
— Моя жена немного не в себе, она потрясена случившимся, — пояснил Безумный Дядя Джек; он произнес эти слова шепотом, но они прозвучали так громко, что разбудили кота, спавшего под столом инспектора. — Разумеется, она имеет в виду Салли, чучело горностая.
— Я хочу сделать заявление о пропаже моего сына, — сказал мистер Диккенс, не расслышавший ни слова из прозвучавших в кабинете речей. — Его зовут Эдмунд Диккенс.
— Это мальчик, известный также под именем Эдди? — спросил человек маленького роста, только что вошедший в кабинет.
На нем был лоснящийся костюм в узкую полоску и черный жилет. Вся одежда коротышки была перепачкана землей. Невозможно было проследить за движением его губ, поскольку они скрывались за необычайно пышными усами.
— А вы кто такой, сэр? — со вздохом спросил инспектор.
— Это библиотекарь…
— Слесарь-сантехник…
— Дрессировщик собак…
— Садовник…
— Землемер…
Видите ли, наш герой мистер Лаллигэг рассказывал о себе легенды почти каждому в Беспросветном Тупике, кто был готов его выслушать, — причем каждый раз это были разные легенды. Теперь он впервые говорил о себе правду:
