Валерия встала, включила электрочайник и, заваривая чай, начала рассказ.
Семья Мухиных вначале казалась няне вполне счастливой. Федор и Светлана никогда не выясняли отношений. Хозяин заботился о сестре жены, ее дочери, нежно любил свою мать. Ольга Гавриловна не конфликтовала с невесткой, не делала замечаний Елене, которая жила за счет ее сына. Вроде все было замечательно. Но со временем сквозь позолоту стала проступать ржавчина. Валерия сообразила: Ольга всегда вежлива и приветлива с невесткой и ее сестрой по причине своего хорошего воспитания. Искренней любви к молодым женщинам она не испытывает, но никогда не опустится до скандала. Мать Федора безукоризненно владела собой, с ее лица редко сходила приветливая улыбка, а вот взгляд… Губами-то легко управлять, а попробуйте справиться с глазами.
Мало-помалу до няни дошло: Лена совсем не нравится матери Федора. А вот к Нине бабушка больше расположена, чем к Кате. Ольга Гавриловна редко вмешивалась в процесс воспитания внучки, никогда не раздавала указаний Осликовой. Всего один раз та услышала от нее:
– Екатерину необходимо держать в строгости. Хвалить ее лучше поменьше, а вот указывать на ошибки нужно постоянно.
Валерия удивилась, но кивнула. У нее воспитанница не вызывала никакой тревоги. Нормальная сообразительная девочка, прекрасно читает вслух стихи, у Кати определенно есть актерские способности. Она фантазерка, и все у нее гиперболизировано. Если малышка оцарапала палец, то говорила: кровь била фонтаном. Бежала и упала? У нее голова оторвалась, по дорожке покатилась. Катюша не врет, она так чувствует, все на пике, или белое, или черное, полутонов нет. Малышка могла сказать за чаем:
– Мне бабушка положила крошечку торта, а Нине его весь целиком отдала!
Ольга Гавриловна ахала и начинала оправдываться:
– Да вы гляньте! Куски у детей одинаковые, ну, может, у Кати немного меньше, но ведь всегда можно попросить добавки!
Но Екатерина заливалась слезами и убегала. Валерия бросалась за воспитанницей, та частенько оказывалась проворней няни и пряталась от нее. Осликовой приходилось долго искать ребенка. Махнуть рукой, громко сказать: «Надоест сидеть одной, приходи в детскую», – было нельзя. Катя запоминала то, что считала обидой, надолго и могла часами не покидать своего укрытия, ее оттуда приходилось выманивать разными способами.
Дом у Мухиных был огромный, няня порой тратила не один час, обыскивая его. Как-то раз Валерия, заглянув во все помещения первого и второго этажей, поднялась в мансарду. Она использовалась как склад вещей, которые сейчас не нужны, но вдруг понадобятся. Там царил идеальный порядок, затаиться было негде. По стенам шли полки, середину комнаты занимали два кресла и столик. Осликова уже хотела уйти, да вспомнила, что тут есть еще небольшой закуток, где свален совсем уж хлам. Валерия вернулась в небольшой коридорчик, открыла дверь, очутилась в едва ли не пятиметровом пространстве со скошенной крышей и огляделась: Кати нет. И тут дверь захлопнулась. Валерия попыталась ее открыть, но ручка не поддалась. Няня попала в ловушку. Она не знала, что делать. Окна в крохотной кладовке не было. Дверь не открывалась. Никто не знал, куда пошла Валерия. И вдруг раздался голос Федора Петровича.
– Мать! Или ты скажешь правду, или я разорву с тобой отношения.
Глава пятнадцатая
Сначала Лера обрадовалась. Ура! Если до нее долетает бас хозяина, то ее просьбу о помощи тоже услышат. Федор тем временем продолжал говорить, и Осликова сообразила: надо сидеть тихо, если Ольга Гавриловна поймет, что беседа достигла ушей Валерии, ее мигом вытурят вон.
– Ко мне в офис сегодня приезжала Милена, – сказал Федор.
– Это кто? – фальшиво удивилась мать.
В отличие от Кати, Ольгу Гавриловну добрый Боженька явно не наградил талантом лицедейки. Даже Лера поняла, что дама лжет.
– Не прикидывайся. Или говори правду, или… – сердито начал сын.
– Детонька, – залебезила мать, – ты же все знаешь.
– И что именно мне известно? – спросил Федор. – А?
Ольга Гавриловна попыталась прекратить беседу.
– Давай в другой раз! У меня мигрень начинается.
– Георгий жив! – вдруг заявил Мухин.
– Что?!! Нет! Это неправда, – закричала Ольга.
– Головная боль у тебя прошла? – съехидничал отпрыск.
– Он умер, – понизила голос его мать.
– Когда и где? – задал следующий вопрос Федор.
– Ну… э… э… в больнице какой-то… Прости, я не интересовалась… вроде… э… э… рак у него был! Да! Точно! Опухоль, – забормотала Ольга.
– Мать! – перебил ее Федор. – Слушай меня внимательно. Еще учась в школе, я случайно выяснил, что у отца есть любовница, она родила сына, который мне приходится единокровным братом. Звать мальчика Георгием, он ненамного младше меня. Правда открылась благодаря скандалу, который ты закатила супругу. Ты полагала, что я ушел заниматься плаванием, и не стеснялась в выражениях, называла все своими именами. А я забыл плавки, вспомнил про них, вернулся и стал незримым свидетелем выяснения отношений. Отец не отрицал наличия второй семьи, объяснил:
– Ну, так получилось. Люблю и тебя, и ее. И детей тоже. Очень хочу Федю с Гошей познакомить.
Услышав эти слова супруга, ты взлетела ракетой и выдвинула условие: или ты, или любовница. Шведская семья неприемлема, а Георгия ты в своем доме видеть не желаешь. Вы долго отношения выясняли, предъявили друг другу кучу претензий. На следующий день отец исчез из нашей квартиры. Ты мне с самым честным видом объяснила:
– Папа надолго уехал в командировку. Он вернется, не переживай.
Но я сообразил, что отец ушел к любовнице, и вместо школы потопал к нему на работу.
– Боже! – ахнула Ольга Гавриловна. – Ты мне никогда об этом не рассказывал.
– Ты мне тоже кое-что не рассказала, – парировал бизнесмен. – У нас с папой состоялся мужской разговор. Он честно объяснил: жена Ольга у него авторитарная, требовательная, категоричная, неуступчивая, в сексе холодная. Ирина полная ей противоположность. Он любит вас обеих и к сыновьям одинаково относится. Но жить ему комфортнее с Ирой, поэтому он ушел. Меня он не бросит, мы сейчас поедем к Ирине, я познакомлюсь с ней и с братом. Только матери ничего нельзя рассказывать. Я пообещал молчать, и мы отправились к Ирине, вошли в квартиру, маленькую, тесную…
Федор замолчал.
– Тебе там понравилось, – саркастично заметила мать.
– Ты прекрасно знаешь, что нет, – вздохнул Федор, – я всегда хотел иметь брата, но не такого. Неприятный парень! Увидев нас с папой на пороге, он вместо: «Здравствуйте», спросил:
– Подарок мой где?
Отец засуетился, протянул ему коробку, Гоша мигом открыл ее и скорчил рожу.
– Не такие коньки я хотел.
– Не надо отцу замечания делать, – остановила его Ирина, – а за подарок нужно поблагодарить. Проходи, Феденька, рада тебя видеть.
