Я постаралась изобразить на лице восторженно-умильную улыбку.
– Конечно, дорогой, ты прав.
– Повтори, что слышала, – потребовал толстяк.
– Градусник проглотил, – покорилась я.
– И?
Я заморгала.
– И!
– Насмехаешься? – насупился полковник. – Вызывай МЧС!
– Зачем? – задала я вопрос и отправила новое эсэмэс, на сей раз Феликсу.
– Затем, что непонятно, как жить дальше, – рявкнул Александр Михайлович.
– Уверена, что в МЧС служат лучшие психологи, – зачастила я, – умные, человеколюбивые. Но у сотрудников этой организации много дел, они… э… не оказывают моральную поддержку человеку, который хочет найти смысл жизни. Хотя… если ты войдешь в банк с бомбой в руке и сообщишь, что явился исключительно по причине глубокого душевного дискомфорта, то сотрудники вызовут МЧС. Вот тогда ты точно встретишься с душеведом из их штата.
– Мусик, что случилось? – сонным голосом спросила Маша, входя в комнату. – Все в порядке? Дядя Саша! Привет. Что ты у мамы делаешь? Суперская пижама, мохнатая и светится. Где взял?
– Я псих? – уточнил Дегтярев.
– Конечно нет, – хором возразили мы с Марусей, потом дочь добавила: – У каждой зверушки свои странности. Сегодня ко мне на прием принесли кота. Хозяйка сказала, что он устраивает истерики при каждом слове «нет», которое от нее слышит. Я ей не поверила, клиентка поняла, что я сомневаюсь в достоверности ее рассказа, посадила кота на стол для осмотра, и когда он улегся на бок, заорала:
– Нет!!! Встань!
Кот вскочил, одним прыжком взлетел на подоконник и начал драть зубами буклеты, которые там лежали. Набивал обрывками пасть, плевался и рвал бумагу дальше. Все это сопровождались звуками, которые издают самолеты, перед тем как понестись по взлетно-посадочной полосе.
Маруся набрала побольше воздуха в легкие и изобразила:
– И-и-и-и-и-и, у-у-у-у-у-у-р-р-р-р! Он минут десять неистовствовал, потом перебрался опять на стол для осмотра, лег и скорчил такую морду! Не описать словами. Я впервые видела кота-психа. Но дядя Саша на него нисколько не похож. Дядя Саша совсем нормальный.
– Милая, ты звала на помощь? – спросил Феликс, входя в мою спальню. – Саша, добрый вечер. Отличная пижама! С подсветкой. Удобно, наверное, в ней в темноте читать. Марусенька! Рад тебя видеть. О чем беседуете?
– К пижаме новогодний костюм больного медведя отношения не имеет, – рассердился Дегтярев.
– Новый год? – растерялся мой профессор. – А какой сейчас месяц?
– Декабрь, – хихикнула Манюня.
– Неужели? – изумился Феликс. – На прошлой неделе вроде октябрь еще был. Спасибо. Марусенька, пора подумать о подарках.
– Тридцать шесть и девять, – сказал женский голос.
И в ту же секунду в моей спальне появилась няня.
– Нина? – удивилась я. – Почему ты не спишь?
– Услышала голоса, решила: что-то случилось, – пояснила Нинуша. – Все здоровы?
– Мы отлично себя чувствуем, – заявил Маневин, – обсуждаем карнавальный костюм Саши. Веселый медведь. Как вам эта идея?
Нина зааплодировала.
– У нас планируется на тридцать первое маскарад! Завтра придумаю себе наряд!
Раздался цокот когтей по паркету, сопение, и в мою спальню степенно вошла вся собачья стая во главе с мопсом Хучем. Потом над головой промелькнула тень, на кровать спланировал ворон Гектор.
– Опять конфеты жрала? – неодобрительно спросил он.
Я смутилась.
– Всего-то трюфели. Пару штук. Они маленькие.
– Мусик, у тебя еще остались шоколадки из кондитерской… – начала Маша.
– На улице Сен-Сюльпис, напротив собора, возле магазина Анник Гиталь, который пару лет назад закрыли, – перебил ее Гектор.
– Все съела! – живо соврала я.
Пуделиха Черри, которая вроде с возрастом слегка оглохла, подошла к моей тумбочке, нажала лапой на дверцу, та открылась. Черри засунула морду внутрь и стала рыться на полке. И вытащила коробочку.
– Ой! Трюфели! – обрадовалась Маруся. – Можно взять один?
И что ответить? «Дочь, мне жалко делиться с тобой последними конфетами»?
– Конечно, бери, – улыбнулась я.
– Тридцать шесть и девять, – сказал тот же приятный голос.
– Всем привет! – завопил Гарик. – У нас пижамная вечеринка? Тусня полуночная? Где музыка? Коктейли?
– Александр Михайлович, у вас роскошный костюм, – промурлыкала Энн, – в Нью-Йорке покупали? Там есть магазин «Все для зайца-кретина». Обожаю его!
– Тридцать семь, – произнесло сопрано.
Глава девятнадцатая
Дегтярев побагровел.
– Я не в пижаме! В костюме! Маскарадном!
– Ладно, ладно, – сказала Маша.
– Больного медведя, – уточнил полковник, – невеселого, как сказал Феликс.
– Замечательно, ты самый прекрасный больной Топтыгин, – внесла я свою лепту.
– Тридцать семь ровно, – прозвучало в спальне.
– Кто это говорит? – удивился Гарик.
– Градусник проглотил, – объявил Дегтярев.
Энн быстро подошла к полковнику.
– Повторите.
– Градусник проглотил, – чуть громче сообщил Дегтярев.
Гостья погладила его по плечу.
– Не волнуйтесь. Давайте об этом поговорим. Кто съел термометр?
– Я! – затопал ногами полковник. – Я! Меня надо спасать! Я пришел к Дарье за помощью! Не дождался. Потом все, кому не лень…
Я ахнула.
– Ты проглотил термометр?
– Да! И сто раз сообщил об этом, просил вызвать МЧС, – окончательно вышел из себя полковник.
– Разрешите задать вам пару вопросов, ответы позволят мне понять картину происходящего? – спросила Энн.
– Я проглотил градусник! – прорычал Дегтярев.
– Очень хорошо, – кивнула гостья.
– Хорошо? – возмутился полковник. – Вас радует произошедшее?
– Конечно, – улыбнулась Бранд, – вы могли съесть упаковку иголок, суп из серной кислоты. Вот это было бы ужасно. А градусник! Какого он размера?
Полковник развел руки в разные стороны.
– О!
Нина развернулась и убежала.
– Будильник? – предположила Энн.
– Скорей уж куранты с башни на Красной площади, – хихикнула Маша.
– Тридцать семь и один, – сказало сопрано.
– Отвал башки, – заржал Гарик, – зато всегда точно знаешь, какой у тебя градус в теле.
